Справа налево

Но оставим запахи и вернемся к «Морфину». Начался он с того, что в Сан-Франциско я пришел в Tower Records (титан продаж звуковых носителей, вымерший вместе с ними) и спросил у парнишки на кассе: что такого хорошего народ сейчас слушает и что одновременно можно использовать в качестве лингафонного курса. Он сунул руку под прилавок и пристукнул передо мной плексигласовой коробочкой. Так я стал обладателем кассеты альбома «Yes» и долго еще бормотал себе под нос: «Sharks patrol these waters, sharks patrol these waters… Swim for the shores just as fast as you re able… Swim like a mother fucker, swim…»

В общем, «Морфин» и Дерек Уолкотт, чья поэма Omeros оказалась первой книгой, купленной за границей, одним махом исчерпавшей мой двадцатидолларовый бюджет, придали моему начальному английскому странную смесь циничной лиричности и невнятной отрывистости диалекта жителей острова Тринидад. Отчасти благодаря именно этой смеси компания весело пьяных ирландцев в легендарном Trieste на углу Гранта и Валлехо однажды наделила меня званием Mr. Appropriate.

Сэндман же однажды выручил всерьез, когда пришлось объясняться с некой милой особой: почему это вдруг мне приспичило срочно куда-то мчаться в одиночку и, похоже, навсегда. Я долго, уже задыхаясь от режущего Givenchy, не мог ничего придумать, хотя поначалу врать на чужом языке значительно легче, во всяком случае, менее больно, потому что всё равно не покидает ощущение абсурдной условности лингафона, но, когда меня приперли к стенке: «Какого черта?» — я ощутил затылком прохладу бетона и молвил:

— Sharks patrol these waters…

— Run, — отвечала она, переходя на крик, — run like a mother fucker. Ru-un!

Дух где хочет ( про героев )

Священник сирийской православной церкви отец Павел только что получил новый приход. Это калифорнийская глубинка, степь, холмы да пыль. Отец Павел перебрался сюда тоже из деревенской местности, но менее глухой.

Вечером раздается звонок. Отец Павел разбирает книги, откапывает под вещами телефон, берет трубку:

— Это наш новый священник?

— Да, меня зовут отец Павел.

— Батюшка, это Ричард. Я хожу в вашу церковь уже пятнадцать лет. У меня срочное дело. У нас так долго не было священника, что вы мне просто позарез.

— Слушаю вас…

— Приезжайте и освятите мой дом. Я недавно въехал и не могу заснуть, пока дом не будет освящен.

— Я падаю от усталости…

— Батюшка, я не буду спать, отдохните и приезжайте, умоляю…

— Хорошо, я приеду.

Отец Павел долго искал дом, путался в нитках дорог, сельская местность, пыль, придорожное кладбище, призраки на обочине…

Наконец нашел. Стучится.

— Здесь живет Ричард?

— Здесь.

— Он просил меня освятить дом.

— Эй, Риччи, к нам священник пришел, он хочет освятить дом!

— О, замечательно, — раздается со второго этажа голос. — Выходите все, спускайтесь, пусть святой отец освятит ваши комнаты.

«Все домочадцы вышли в пижамах, — рассказывал отец Павел. — Кто из них Ричард, я так и не понял. И чувствую, никто меня не ждал».

Освятил. Походил по коридору, комнатам, помахал кадилом, побрызгал святой водой. Собрался обратно.

— Батюшка, вы голодны? Садитесь за стол, у нас на ужин были спагетти!

— Спагетти?

— Да.

— Спасибо, я поеду.

Утром звонок.

— Батюшка, это Ричард. Где вы? Я чуть не спятил, не сплю всю ночь.

— Но я же был у вас. И всё освятил.

— Батюшка, вы издеваетесь?

— Но вы же не призрак? Я был вот по этому адресу…

— О, простите! Простите! Это адрес моего старого дома! Меня заклинило! И нового владельца тоже зовут Ричард!

— Не может быть…

— Но он же итальянец, католик, как же вы освятили его дом?!

— Как? Дух веет где хочет. Наверное.

Молекулы в воздухе ( про главное )