Справедливый приговор. Дела убийц, злодеев и праведников самого знаменитого адвоката России

Затем обвинение приводит нам напечатанную в том же номере «Современных Известий» передовую статью, из которой усматривает, что редактор обвиняет полицейские чины Судогодского уезда во взятках, в незаконных поборах.

Вот эти слова: «Если пропорция натуральной повинности та же, что в денежном сборе, то пристав получает 2 1/2 яйца с души, исправник 1 1/2 яйца и полицейское управление 1/1 яйца».

Но обвинительная власть забывает, что в упомянутом месте редактор рассуждает предположительно; он делает из факта только условный вывод, говоря, что если упомянутые сборы остаются в руках старшин, то обогащаются они; а если яичный доход идет в полицию, то такому-то приходится столько-то, такому-то столько-то.

Наконец, что такое взятки, в которых будто бы редактор обвиняет исправника?

Взятка есть вымогательство от известного лица; если человек изобличается в том, что не предпринимает только достаточных мер к устранению незаконных поборов, совершаемых его именем, то в этом еще нет обвинения во взятках; а что у нас существуют такие поборы, это известно всякому. Целые фаланги ходоков и мироедов, собирая на разные мнимые расходы сумму, кладут в свои карманы общественные деньги. Но кто же будет обвинять редактора и корреспондента за то, что они выводят такие факты наружу?

Затем, я не могу не обратить внимания еще на одну сторону дела.

Когда обвинение бывает основано на 1039 и 1040 статьях, обвинитель и обвиняемый не пользуются на суде равноправностью: жалующийся имеет право представлять всякого рода доказательства в подтверждение своего обвинения, подсудимый же обязан защищаться только письменными документами, следовательно, связан по рукам и по ногам.

Высшая справедливость требует поэтому, чтобы центр тяжести доказательств вполне был перенесен на обвинение; должно требовать от него, чтобы оно являлось на суд с неотразимыми доводами, — с такими доводами, которые с непреодолимою логикою доказывали бы виновность известного лица. Если вывод, на основании которого обвинительная власть строит свое обвинение, не обладает такою неотразимостью, которая исключает возможность всяких дальнейших предположений, словом, если этот вывод не есть единственный, — на что я указал в настоящем случае, — то, значит, обвинение расширено.

Мелочное самолюбие весьма легко оскорбляется и выводит обвинение в оскорблении, в опозорении своего честного имени там, где для этого нет никаких оснований.

Да и, наконец, оскорбившийся исправник выбрал не совсем прямой путь для очищения своего будто бы опозоренного имени: прямее и легче было бы путем исследования на месте, путем расспроса прикосновенных к делу лиц восстановить действительные факты, чем прямо обращаться к суду и возбуждать неосновательное обвинение, и притом против такого органа, как «Современные Известия».

Будучи газетой очень распространенной по количеству, весьма обширной и разнообразной по программе, серьезной по направлению, «Современные Известия» не имеют ничего общего с теми газетами-сплетницами, которые имеют только то сходство с органами печати, что воспроизводятся типографическими средствами и на писчей бумаге. Редакция этой газеты, конечно, сумеет пользоваться сообщением и корреспонденцией, не нарушая интересов истины и доброго имени тех, чья вина еще подлежит сомнению.

В своей передовой статье редактор говорит не более как гадательно; он исчисляет только возможности, — что, если действительно незаконно существующими поборами пользуются, то положение страны печально; если исправники берут — дурны наши исправники; если поборы не достигают своего назначения, то они остаются в руках старшин и сотских, отчего не легче простолюдину; если же и этого нет, то, значит, все обстоит благополучно.

Ввиду этих обстоятельств, я не погрешу против истины, если скажу, что обвинения исправника во взятках в указанной корреспонденции нет, а есть только указание на такой факт, который часто встречается в жизни и совершенно доказан обстоятельствами дела; но на этом основании обвинять моих клиентов по строгому праву не приходится.

Дело князя В. П. Мещерского, обвиняемого М.А. Стаховичем в клевете

Дело это было заслушано в заседании Петербургского Окружного Суда 22 ноября 1904 г. Обвинение поддерживали присяжные поверенные В. А. Маклаков и Ф. Н. Плевако.

Камергер Высочайшего Двора М.А. Стахович, Орловский предводитель дворянства, участвуя в качестве сословного представителя в заседании Судебной Палаты по делу об истязаниях, которым подвергся со стороны орловской полиции сарт Ибрагимов, написал по этому поводу статью.

Статью эту М.А.Стахович направил сперва в «Орловский Вестник», затем в «Петербургские Ведомости» и «Право», но эти издания по разным соображениям статьи Стаховича у себя не поместили.

Спустя некоторое время статья Стаховича появилась в заграничном органе «Освобождение», издававшемся П. Б. Струве, с оговоркой редакции, что статья печатается без согласия автора.