Спрятаться не поможет

На некоторых столах находились гипсовые головы – их освещали высокие лампы. Я догадалась, что натюрморты студенты рисуют красками, тогда как скульптуры – карандашом. За мольбертами сидели сами живописцы – всего в мастерской я насчитала восемь человек и преподавателя, пожилого мужчину в очках, одетого в джинсы и клетчатую рубашку. Мужчина как раз что-то говорил одной из учениц, девушке лет восемнадцати-девятнадцати, которая стояла за мольбертом и, очевидно, рисовала голову. Кира сидела чуть поодаль, она, как мы и договаривались, не показывала виду, что знает меня. Когда я вошла, она даже не повернула голову в мою сторону – продолжала что-то штриховать на своем деревянном планшете.

– Здравствуйте, – проговорила я. Пожилой мужчина отошел от студентки и ответил на мое приветствие.

– Добрый день. Вы ко мне?

– Да, можно сказать так, – улыбнулась я. – Меня зовут Татьяна Камышникова, я журналист издания «Культурный Тарасов». Я пишу статью о Тарасовском художественном училище, в которой рассказываю о том, как учатся студенты, о преподавателях училища и о современном искусстве в целом.

– Весьма занятно, – заметил преподаватель. – Вы хотите задать какие-то вопросы мне или моим студентам? Точнее, студенткам – один-единственный мальчик у нас сегодня не пришел.

– Было бы просто замечательно, если у вас найдется время на короткое интервью! – воскликнула я. – Вы ведь художник Сергей Николаевич Шаинский, я правильно поняла?

Преподаватель коротко кивнул, окинул взглядом аудиторию, потом проговорил:

– В принципе, я прокомментировал работы всех присутствующих, так что время у меня есть. Вы где хотите разговаривать – здесь, или, может, пройдем в свободную аудиторию?

Кира с испугом посмотрела на меня, я едва заметно улыбнулась ей, показывая, что все в порядке. Потом проговорила:

– Для начала мы можем побеседовать с вами лично, а потом я задам несколько вопросов учащимся. Думаю, будет лучше, если мы не станем мешать студентам.

– Я тоже так думаю, – кивнул головой преподаватель. – Пройдемте в сорок восьмую, там сейчас никого нет. Только вечером будут идти подкурсы, а сейчас мастерская свободна.

Мы вышли из аудитории, преподаватель открыл сорок восьмой кабинет. Мы оказались в помещении, похожем на предыдущее – такие же парты с натюрмортами, мольберты, стулья, гипсовые головы. Шаинский выдвинул два деревянных табурета и проговорил:

– Присаживайтесь, к сожалению, более удобных стульев здесь нет.

– Ничего страшного, – заверила я его и опустилась на стул. Преподаватель уселся напротив меня. Пользуясь моментом, я незаметно закрепила «жучок» на табурете – там, где его точно никто не увидит. С прослушками я управлялась виртуозно, и Сергей Николаевич ничего не заметил.

– Итак, о чем вы хотели меня спросить? – поинтересовался он. Я не готовила никаких вопросов перед «интервью», всецело полагаясь на свои способности к импровизации. За словом в карман я никогда не лезла, поэтому бодро начала:

– В наше время занятия живописью и рисованием стали очень популярны. Многие люди, не имея специального образования, рисуют для себя и даже продают свои картины. Скажите, как вы думаете, сейчас для того, чтоб стать художником, нужно классическое образование? Или достаточно походить на какие-нибудь занятия в студию или посетить мастер-класс по той или иной теме?

Шаинский откашлялся и проговорил:

– Вы правы, в наше время рисуют все подряд. Я не буду говорить, как называются их «шедевры» – из вежливости, но вы сами понимаете, что я имею в виду. Конечно, классическое образование не просто нужно – оно необходимо! К сожалению, мало кто понимает это. Сейчас, к моему великому сожалению, с искусством творится черт знает что. Вот вы, уважаемая Татьяна, не знаю как вас по батюшке, сами посудите: какая живопись была раньше и какая – сейчас. Вспомните Шишкина, Левитана, Саврасова, Айвазовского, наконец! Какие у них этюды, какое тонкое чувство света и тени, какой подбор цветов и оттенков! Увы, в настоящее время мы переживаем упадок в изобразительном искусстве, и всякие самоучки, о которых вы только что сказали, тому доказательство.

– То есть вы считаете, что без классического образования человеку лучше не браться за краски? – уточнила я. Шаинский пожал плечами.

– Нет, почему? Пускай малюют, что уж там… Раз хочется и деньги на хорошие материалы имеются. Но называть это искусством я бы не стал.

– Сергей Николаевич, как вы думаете, для того чтобы поступить в училище, нужна специальная подготовка? Или достаточно окончить художественную школу?