Спрятаться не поможет

Магазинчик оказался небольшим – мне показалось, что он намного меньше мастерской, в которой работала Кира. А может, все дело в том, что помещение было заставлено товарами для живописцев. Я оглядела нагромождение холстов, планшетов, свернутых в рулоны листов бумаги и даже не заметила скучающую за прилавком продавщицу. Это была женщина лет тридцати пяти-сорока, одетая в черную футболку и джинсы. С отсутствующим видом она смотрела что-то у себя в мобильном телефоне, но, по всей видимости, ее это мало интересовало. При виде меня женщина без улыбки поздоровалась и вернулась к своему занятию, даже не спросив, желаю ли я что-нибудь купить.

– Простите, не подскажете, какие карандаши мне лучше купить для занятия по рисунку? – обратилась я к ней. Продавщица нехотя подняла на меня глаза и протянула:

– Купите те, которые сказал вам преподаватель. Я не знаю, что именно вам нужно.

– К сожалению, я еще и преподавателя своего не видела, – призналась я. – Занятие начнется в три часа дня, по расписанию у нас сегодня рисунок…

– Вы на подготовительные курсы, что ли? – проявила чудеса догадливости женщина. Я кивнула головой.

– Тогда возьмите обычный твердо-мягкий карандаш, – посоветовала мне женщина. – Ластик, канцелярский нож нужен?

– Эм-м… ну да, наверное… – заколебалась я.

– Точить карандаш, наверное, будете? – улыбнулась продавщица. – Да и стирать не раз придется!

– Да я думала, что карандаши точилкой точат… – растерялась я.

– Это только школьники и непрофессионалы, – просветила меня женщина. – Художники затачивают карандаши канцелярским ножом, чтобы грифель выступал примерно на один сантиметр от деревянной основы. И потом, рабочий карандаш должен быть острым, как иголка, тогда линия будет красивой.

– Надо же, я и не знала, – проговорила я. – А вы – художник?

– Нет, дочка моя учится в училище, – пояснила женщина. – Она после девятого класса поступила на отделение дизайна. Вот от нее и набираюсь мудрости…

– Тогда посоветуйте мне еще, какую бумагу лучше взять, – попросила я. – У вас тут разная, даже не знаю, какую выбрать…

– Для рисунка сгодится обычный ватман, возьмите самую дешевую – разницы никакой нет. Можете купить папку, чтоб не разрезать большой лист. Вы на каком формате будете рисовать – на А3 или на А2?

– Сказали, что на А3…

– Вот, купите обычную папку, тут десять листов. Всего-навсего сто три рубля. Краски, кисти нужны?

– Нужны, но не сегодня… Сегодня у меня только рисунок…

– А, ну тогда за живописными материалами придете, когда определитесь, что именно вам нужно, – кивнула головой продавщица. – Еще что-нибудь брать будете?

– Если этого для рисунка достаточно, то нет, – проговорила я. Женщина посчитала итоговую сумму, я расплатилась за покупку и вышла из магазина.

Было уже полтретьего. Держа в руках пакет с «набором юного художника», я отправилась на третий этаж, где должны были проходить занятия. В коридоре возле сорок восьмого кабинета уже стояли несколько человек – один юноша и четыре девушки. По всей видимости, молодые люди друг друга не знали – все молчали, уткнувшись в свои телефоны. В руках у абитуриентов, как догадалась я, были пакеты с художественными принадлежностями.

Я поздоровалась, однако на мое приветствие никто не ответил. То ли поступающие были настолько поглощены своими мобильными, то ли не сочли нужным соблюдать элементарные правила вежливости. Я тоже достала телефон и написала Кире – спросила, все ли у нее в порядке. Через несколько минут пришел короткий ответ – по всей видимости, девушка была увлечена живописью.

Вскоре стали подходить другие посетители курсов. Всем было лет по шестнадцать-семнадцать – как я поняла, это выпускники школ. Взрослых людей среди абитуриентов не оказалось, и в этой толпе школьников я смотрелась крайне нелепо.

Ровно в три часа к кабинету подошел высокий мужчина лет двадцати семи – тридцати. Он был одет в обычную футболку и джинсы и совершенно не походил на преподавателя художественного училища. Он подошел к аудитории, коротко поздоровался со всеми и открыл дверь кабинета. Как я поняла, это и был наш учитель рисунка.