Спрятаться не поможет

Вместе с толпой поступающих девушек и юношей я зашла в уже знакомую мне мастерскую. Преподаватель включил две высокие лампы над подиумами, где стояли две гипсовые головы. Одна из них была скульптурным портретом юноши с продолговатым лицом, слишком длинным носом и губками «бантиком». Голову гипсового парня обрамляли густые кудри. Другая голова изображала старика с очень высоким лбом, носом «картошкой» и густой бородой. Я с ужасом воззрилась на скульптуры. Неужели это предстоит мне сегодня рисовать? Я и прямой линии на бумаге не проведу, что уж говорить о портретах! Однако молодой преподаватель взял в руки голову юноши и отнес ее к столу возле левой стены. Потом убрал скульптуру старика. Критически оглядел пустые подиумы, подошел к занавешенному тяжелой тряпкой шкафчику и извлек оттуда гипсовые фигуры – большой куб и шар. Их он поставил на стол, где раньше стоял портрет юноши. На другой подиум преподаватель водрузил гипсовую пирамиду с четырьмя гранями и белый цилиндр. Отошел, взглянул на постановки, придвинул шар ближе к кубу. Затем положил цилиндр, а пирамиду убрал подальше к стене.

Результатом натюрмортов мужчина остал-ся доволен. Он повернулся к толпе своих учеников и проговорил:

– Сегодня у нас простой натюрморт из геометрических тел. Рассаживайтесь вокруг постановок, постарайтесь не толпиться. Всем все должно быть видно. По сложности постановки идентичны, садитесь на свободные места. Сразу определитесь с композицией – можете сделать форэскизы, чтобы определиться, в какой формат лучше компоновать фигуры. Потом приступайте к наброску карандашом, не забывайте про плоскость стола. Если у кого возникнут вопросы – говорите, я подойду.

Абитуриенты лениво, не спеша принялись двигать мольберты и стулья. Я стояла в нерешительности – пришла-то я сюда не для того, чтобы рисовать какие-то кубы и шары. Преподаватель увидел, что я стою столбом и не знаю, куда мне податься. Он подошел ко мне и спросил:

– Вы новенькая? Раньше я вас не видел.

Я кивнула и протянула ему свой экземпляр договора.

– Да, я только сегодня записалась на курсы. Вот хочу летом поступать в училище… Меня Женя зовут.

– Я ваш преподаватель по живописи и рисунку, Алексей Геннадьевич Евсенко, – представился мужчина. – Композицию у вас ведет Наталья Сергеевна Климанова. Рисунок проходит по вторникам, живопись – в воскресенье в одиннадцать утра, композиция в пятницу. Вы на какое отделение собираетесь поступать?

– На живопись… – пробормотала я.

– Хорошо, у вас с дизайнерами будут разные темы по композиции, – кивнул головой Алексей Геннадьевич. – Бумага, карандаши у вас есть? Скотч или кнопки, чтобы крепить лист?

– Бумага есть, а скотча нет, – призналась я.

– Возьмите кнопки в стакане на столе, – преподаватель кивнул в сторону дальней парты. – Садитесь на свободное место и приступайте к форэскизу. Вы, я понимаю, после художественной школы? Или есть еще какое профильное образование?

– Я в детстве только в художественную школу ходила, – проговорила я. – Это было очень давно…

– Ладно, начинайте рисунок, там посмотрим, – велел Алексей Геннадьевич. – Садитесь на постановку с кубиком, ребята куб уже строили, а вы, как я понимаю, нет. Лучше было, конечно, с начала года ходить, но если у вас есть хорошая база, с простым натюрмортом вы справитесь.

Сказав это, он отошел от меня и встал возле окна, наблюдая за своими учениками. Потом вытащил мобильный и стал что-то смотреть, периодически хмуря брови. Я вытащила мольберт, весь изрисованный краской, нашла кнопки и закрепила лист. Возле меня сидела девушка с прямыми длинными волосами, одетая в длинную юбку и свободную рубашку. Я посмотрела на ее работу – моя соседка нарисовала в углу листа маленький квадратик, в котором тонкими линиями изобразила кубик и окружность. Я решила последовать ее примеру и с грехом пополам накорябала на своем листке кривой квадрат. В порыве неожиданного вдохновения я начертила круг, получившийся весьма странным и каким-то некруглым, а вот куб привел меня в замешательство. У девушки данная фигура была похожа на оригинал, а вот что делать мне, я не знала. Худо-бедно я попыталась скопировать рисунок своей соседки, потом отложила карандаш и принялась наблюдать за ее дальнейшими действиями.

Девушка занялась какими-то неведомыми построениями на своем листе бумаги. Я честно пыталась понять, что она делает, но потом поняла, что это бесполезно. Вникнуть во всю эту «китайскую грамоту» я не смогла, поэтому взяла мобильный и написала сообщение Кире. Девушка по-прежнему занималась живописью. Алексей Геннадьевич ковырялся в своем мобильнике, и я решила подойти к нему и расспросить по поводу поездки в лагерь. Но не успела – преподаватель положил телефон в карман и стал обходить своих учеников, давая каждому свои комментарии.

Очередь дошла до меня. Алексей Геннадьевич вгляделся в мои каракули и спросил: