Спросишь опять - отвечу “да”

Она почувствовала, как у неё заныло в животе, и комок подступил к горлу. Она прижала кулак ко рту, чтобы её не вырвало.

“Остановитесь!” - крикнула она, когда рвотное чувство прошло.

От отдела морепродуктов до импортных сыров все замолчали и посмотрели на неё.

Анна подняла свой номерок и шагнула к кассе: “Теперь моя очередь”.

В её голосе звучала пафос - она слышала его как бы со стороны. И на случай, если они думали, что она сейчас заплачет - Анна повторила это опять. На этот раз громче и решительнее.

Но за несколько коротких шагов к прилавку она почувствовала холод линолеума на босых ногах, судороги начали сводить икры - и она забыла, что ей было надо, и почему она оказалась там. Единственное, в чём она была уверена - что каждый вокруг был участником заговора против неё.

“Как ты смеешь” - сказала она пожилому мужчине, стоящему перед отделом кулинарии: “Перестань глазеть на меня”.

“Извините” - сказал мужчина, отступая в сторону - “Пожалуйста, проходите”.

“Перестань на меня глазеть” - повторила Анна.

“Я не глазею. Я вообще не глазел. Не надо кричать, дорогая” - тихо сказал он, и все поняли, что он пытается успокоить её. Ситуация могла развиться в сотне направлений, и он пытался разрядить её всеми возможными способами - “Я глубоко сожалею об этом. Это была ошибка с нашей стороны, пожалуйста, проходите к прилавку”.

“Перестань смотреть на меня” - снова крикнула она, а затем развернулась и повторила это для всего магазина.

Высокая женщина за прилавком попросила её понизить голос, а другая позвала менеджера. Анна медленно повернулась вокруг, смотря на всё и всех, а потом подошла к пирамиде крекеров - из молотой муки, из цельной пшеницы, кунжутных, простых - и толкнула её бедром. Когда крекеры рассыпались по полу, она обхватила себя руками и зажмурилась. Сначала вокруг стояла дюжина человек, но теперь их стало вдвое больше. Никто не сказал ни слова.

“Перестаньте на меня смотреть” - сказала Анна нормальным голосом. Потом заткнула уши и начала выть.

По громкой связи кто-то продолжал вызывать менеджера.

Питер, который решил подождать маму в машине, слушал по радио музыкальный хит-парад. Он взглянул на часы на приборной панели и тут же услышал невдалеке сирену скорой помощи. Казалось, что сирена не может звучать громче, но она всё усиливалась, пока не прекратилась возле входа в супермаркет.

Некоторое время он смотрел в боковое зеркало, а затем повернулся и глянул через заднее стекло автомобиля. У входа толпились люди, и медики махали, чтобы они расступились. Полицейская машина остановилась рядом со скорой помощью. Вторая подъехала со стороны южной парковки.

Однажды, когда Питер был в Food King, у человека случился сердечный приступ. У него был галлон молока. И, хотя Питер пропустил момент, когда человек упал, он увидел, как молоко хлещет из разбитой упаковки, разливаясь по полу молочного отдела, пока лежащий на полу держался за плечо.

Отец отвёл его в сторону прежде, чем Питер увидел, что случилось дальше. Думая об этом сейчас, он пытался понять, почему с тех пор не вспоминал об этом человеке.

Смерть была взрослой проблемой. Но Питер знал, что когда придёт его время, он не хочет, чтобы это случилось в супермаркете.

Джанет Джексон запела по второму разу, и Питер плюхнулся на своё сиденье. Он не понимал, как они успеют до полуночи сыграть все сто песен, обещанных ведущим. Когда он поднял глаза, то увидел что дедушка Криса Смита стоит у двери со стороны водителя. Мистер Смит помахал рукой, и Питер опустил стекло.

“Тебя же зовут Питер, да? Помнишь меня? Мой внук учится в твоём классе? Слушай, твоя мама плохо себя почувствовала в магазине. Повода для беспокойства нет, но на всякий случай они заберут её в больницу. Хочешь, я подвезу тебя домой? Хорошо, что я заметил тебя”.

Питер несколько мгновений непонимающе моргал в ответ, а затем так быстро выскочил из машины, что ключи остались в зажигании.

“Что случилось?” - спросил он, по-другому взглянув на толпу у входа в магазин. Он быстро пошёл через парковку. Когда он увидел, что кого-то выносят на носилках, то перешёл на бег.

“Мама!” - крикнул он из-за собравшейся толпы. Она вздрогнула, услышав его голос, и один из медиков споткнулся.

“Питер!” - закричала она с надрывом, и он почувствовал, как все лица в толпе поворачиваются в его сторону. Все отступили, чтобы он смог протиснуться.

“Скорее!” - крикнула она ему, но Питер не понимал, что это значит. Он заметил, что третий медик несёт её туфли и шарф. Кончики её пальцев посинели от холода, а волосы были растрёпаны. Он думал, пришлось ли им заставить её лечь на носилки, сопротивлялась ли она. Пальто было накинуто на неё, как одеяло.

“Скорее!” - снова закричала мать, смотря на него дикими глазами. Но Питер застыл на месте, не понимая, что надо делать. Люди, которые повернулись, чтобы посмотреть на него, теперь деликатно отворачивались. Пальто сползло, и он увидел, что её руки были пристёгнуты к носилкам. И лодыжки тоже. Его начала бить дрожь.

Носилки загрузили в скорую помощь, и полицейский махнул, чтобы все, включая Питера, отступили от машины.