Спросишь опять - отвечу “да”

“Твоим друзьям она, наверное, нравилась”.

“Они обожали её. Жаль, что ты с ней так никогда и не встретился”.

Отец включил аварийные огни и медленно-медленно они поехали домой.

3.

В канун нового 1990 года, когда Кейт и Питер учились в восьмом классе, Анна Стэнхоуп подошла к отделу гастрономии в супермаркете Food King.

Она выглядела прекрасно в длинном облегающем пальто. В тот холодный день она была без шляпы, но её шею дважды обвивал тёплый клетчатый шарф.

Миссис Уортэм, работавшая в офисе городского ортопеда, тоже стояла в очереди и первым делом отметила высоту каблуков Анны - десять сантиметров, может даже больше. Слишком изящно, учитывая улицы, покрытые слякотью и посыпанные солью. Миссис Уортэм подумала: “Возможно, она только что с работы - некоторые работают без выходных”. А потом вспомнила, что Анна Стэнхоуп была медсестрой. Наверное, она собирается на вечеринку - решила миссис Уортэм.

Взяв свой номерок и ни с кем не поздоровавшись, Анна встала в стороне, как и другие, в ожидание когда один из продавцов гастрономии вызовет её номер.

“Сорок три! Сорок четыре!”

Один за другим жители Гиллама подходили к прилавку и перечисляли свои заказы через высокую стеклянную витрину. Фунт копчёной ветчины, пожалуйста, нарежьте потолще. Полфунта проволона.

В тот день в магазине было многолюдно. Все уже доели остатки Рождественского обеда и хотели чего-нибудь свежего к новому году. Анна Стэнхоуп держала номер пятьдесят один. Сорок пять, сорок шесть, сорок семь.

Джонни Мерфи, которого мать послала в магазин, заметил одного из своих старых школьных тренеров по бейсболу. Приехав домой на каникулы после первого семестра в колледже, Джонни тепло поприветствовал старика и стоял у витрины, загораживая проход, пока кто-то не пошутил, что мистеру Большому Бейсболисту лучше подвинуться. Джонни получил в колледже спортивную стипендию, и весь город следил за его успехами.

Номер сорок восьмой забыл дома список, который написала жена, перед тем, как послать его в магазин. Поэтому теперь он пыхтел и краснел от напряжения, пока не выбрал лондонское жаркое и фунт немецкого картофельного салата.

Сорок девятого и пятидесятого позвали к прилавку одновременно, но к противоположным концам стойки. Магазин был переполнен и менеджер послал за подмогой - теперь номера менялись быстрее.

Анна Стэнхоуп заметила, что все, кто ждал рядом с ней, уже заказали еду и оплатили свои заказы.

Даже люди, пришедшие после неё, забрали свои сыры и салаты, и теперь направлялись домой. Оставалась только Анна.

Сотрудники за прилавком были настолько заняты, что на табло сразу появилась цифра пятьдесят два, а потом почти мгновенно - шестьдесят. Шестьдесят один.

Люди обходили её, становились перед ней, и она почувствовала дрожь в кончиках пальцев. Это было знакомое ей состояние, хотя она давно так себя не чувствовала. Её сердце, пульс и какая-то дикая ярость сливались в едином ритме, набирающем силу и скорость. И чем дольше Анна оставалась спокойной, тем больше замечала всё вокруг. Её периферийное зрение искрило и искажало очертания окружающего. Как только она быстро поворачивалась, чтобы посмотреть на что-то - оно тут же исчезало из поля зрения.

Несмотря на то, что всё внутри неё как бы ускорялось, всё, что находилось извне - перемещения других покупателей, опускание коробок и упаковок в тележки - замедлилось.

На упаковке молока вдоль картонного шва висела капля. Кончик носа у старика был настолько пронизан венами, что выглядел синим. И когда тот начал тереть его, она увидела нежные волоски внутри ноздрей. Вдали, у входа в магазин открылись автоматические двери, и она почувствовала, как сквозняк мчится по проходу, чтобы залезть под воротник её пальто.

Анна заметила, что окружающих её людей совершенно не заботило, что о ней забыли. Она отступила назад и увидела в ярком цвете - её мышление стало таким острым в этот момент, всё было высвечено так, что детали, которые она изначально пропустила, теперь были совершенно очевидны - что на самом деле они всё это подстроили в силу каких-то личных, мелочных причин, которые не стоили того, чтобы их понять.

Они ухмылялись, подмигивали и подавали друг другу секретные сигналы. Они объединились и вместе решили, что номер пятьдесят один нужно пропустить.

Анна сняла туфли на каблуках, чтобы защитить себя в случае необходимости, и ловким проворным движением нагнулась и сунула их в свою корзину. Она размотала шарф с шеи.

“Стойте!” - крикнула она, поднимая руку, как школьник, который знает ответ на вопрос учителя. Она протолкнулась к стойке.

“Вы в порядке?” - спросила стоящая рядом женщина - “Нельзя снимать обувь в магазине”.

“Почему это нельзя?” - огрызнулась Анна, поворачиваясь к женщине, чтобы внимательно посмотреть на неё.

Губы женщины были растянутыми, ненадёжными, и её лицо выглядело ленивым - Анна сочла это отвратительным.

Где-то в глубине сознания она распознала в женщине служку церкви Св. Варфоломея, и удивилась, что раньше не замечала её отвратительности.

Эта женщина трогала грязными пальцами распятие, которое Анна потом целовала.