Спросите Сталина. Честный разговор о важном сегодня

То, какого джинна из бутылки Сталин выпустил, отдавая на откуп региональных партийных руководителей составление списков – как тех, кто будет выносить расстрельные приговоры, так и тех, кого по этим расстрельным приговорам будут судить, – станет понятно, когда эти списки будут поданы. Именно в этот период впервые появляется страшный термин: «квота на расстрел».

Секретарь Новосибирского обкома Роберт Эйхе просил квоту на расстрел 10 800 человек.

Первый секретарь обкома Московской области Хрущев просил разрешения расстрелять 2000 кулаков, 6500 уголовников[72].

Хрущев вошел в историю как тот, кто развенчал культ личности Сталина и на него же повесил всю ответственность за репрессии. Однако, как видим, именно Хрущев, будучи партийным руководителем Московской области, при Сталине сам запрашивал очень большие квоты на расстрелы.

Сегодня известно, что после смерти Сталина, прежде чем рассказать правду о репрессиях, около двухсот сотрудников МГБ работали во всех архивах, уничтожая документы с подписью Хрущева, связанные с расстрельными списками.

В связи с расстрельными списками, которые подписывал Хрущев, возникает вопрос:

Откуда в Московской области в середине 1937 года, когда борьба с кулачеством была завершена, появилось столько кулаков и уголовников?

Есть ответ на этот вопрос? Есть. Это те самые крестьяне и граждане, которые уже однажды были репрессированы, а потом оправданы и реабилитированы в рамках борьбы с перегибами и кампаний по реабилитации.

Кстати, усердствовали на почве репрессий не только Эйхе и Хрущев. Документы свидетельствуют, что региональные руководители просто бились за право расстреливать самим, не спрашивая разрешения Сталина. Вот шифротелеграмма, которую Каганович отправляет Сталину 9 октября 1934 года. Он предлагает предоставить право на расстрелы самим регионам.

То есть Каганович предлагает не утверждать расстрельные списки в Москве, а просто расстреливать решением местных чиновников. Читаем документ, написанный Кагановичем.

«Товарищам Сталину, Молотову, Жданову.

Считал бы возможным предоставить право на один месяц тройке в составе Рындина, Чернова и Шохина утверждать приговоры суда о высшей мере наказания. Прошу сообщить ваше мнение. Каганович».

Судя по тону телеграммы, Каганович считает этот вопрос чисто техническим, поэтому и пытается его решить, когда Сталина в Москве нет – он в это время находился в отпуске в Гаграх. Однако Сталин дает ответ – видимо, совсем не тот, на который рассчитывал Каганович. Читаем:

«Сталин. Ваш номер 129. Не пойму, в чем дело? Если можете, лучше бы обойтись без тройки, а утверждать приговоры можно в обычном порядке. Сталин. № 89. 9 октября 34 года».

Рис. 139.

Шифротелеграмма: Каганович – Сталину, Молотову, Жданову 9 октября 1934 г. Из Челябинска в 11 час. 45 мин. 9.Х.1934 г.

РГАСПИ Ф. 558. Оп. 11. Д. 86. Л. 23. Подлинник. Машинопись.

Рис. 140.

Шифротелеграмма: Каганович – Сталину, Молотову, Жданову 9 октября 1934 г. Из Челябинска в 11 час. 45 мин. 9.Х.1934 г.

РГАСПИ Ф. 558. Оп. 11. Д. 86. Л. 23. Подлинник. Машинопись.

Известно ли, сколько человек было репрессировано?

Известно. С 1930 по 1953 год приговорено к высшей мере наказания 786 000 человек, осуждено 3 778 234 человека[73].

Знал ли Сталин о несправедливом характере репрессий?

Знал. Вот письма, жалобы, просьбы и мольбы, которые ежедневно идут в адрес Сталина. Посмотрите на первые строки этих писем: видите?

«Не знаю, будет ли партия так великодушна, чтобы простить мне все мои преступления против нее, но я умираю гордый ее победами» [74].