Спрут

— Восхищайтесь, наслаждайтесь! Перед вами невралгический центр мира. Отсюда вышла наша западная цивилизация и распространилась по всей Земле. И скажу вам вот что: я не верю, что этот город полностью утратил свою роль столицы мира. Кое-что еще осталось. Потаенное, неуловимое, но осталось!

Иногда, чтобы поразить гостя еще сильнее, он, повернувшись лицом к панораме, принимался декламировать по-латы-ни отрывки из Тита Ливия: «Но было, я полагаю, предопределено самой судьбой, чтобы здесь возник этот огромный город и таким образом было положено начало империи, самой могущественной после империи богов».

Но сейчас не было никакой нужды ошарашивать гостя, с которым он сидел на террасе. Профессор Лаудео был здесь, как говорится, своим человеком: он пришел сообщить последние новости по одному Весьма важному делу. Тому самому, о котором Терразини рассказывал своим компаньонам.

— Посол вам очень благодарен, — Лаудео говорил Каннито. — Ваше вмешательство сыграло решающую роль. Теперь, по-видимому, все в порядке. Они уже распорядились о предоставлении кредита на первый миллион долларов.

Появился слуга в куртке наподобие форменной и в белых перчатках, в руке у него был переносной телефон, который он протянул Каннито.

— Говорят, вы срочно необходимы.

Каннито слушал голос в трубке, и его настроение менялось на глазах.

— Да, — отвечал он своему собеседнику, — понимаю. — Но по выражению лица никак нельзя было этого сказать. Более того: оно выдавало, что он абсолютно ничего не понимает.

Закончив разговор, он некоторое время сидел, погруженный в размышления. Потом спросил Лаудео:

— Вы знаете заместителя прокурора Бордонаро?

— Слыхал эту фамилию, — ответил профессор.

— Так вот. Докладывает мой секретарь. Он говорит, что мне на работу позвонил этот Бордонаро и очень просил его извинить, но из-за непредвиденных обстоятельств он вынужден отменить свидание со мной, назначенное на будущий четверг.

— Ах, так? — отозвался Лаудео.

— Да, и это весьма странно, — проговорил Каннито, созерцая кубики льда в своем коктейле. — Этот Бордонаро сам весьма настойчиво просил меня о встрече. Уверял, что для него очень важно срочно увидеться со мной. — Он сделал глоток. — А теперь вдруг сам отказывается. — Ему что-то начинала не нравиться эта история. Его как всегда столь чувствительные антенны уловили какой-то тревожный сигнал. — Вы знаете, — проговорил он, — Бордонаро занимается этим старым делом Каттани.

— Как, до сих пор?! — с досадой вскричал Лаудео. — Нечего нам с ними нянчиться. Пора с этим раз и навсегда развязаться. Одним ударом и делу конец.

— Совершенно с вами согласен, — одобрил Каннито. — Мне бы тоже вовсе не хотелось, чтобы они там, на Сицилии, раскопали какие-то сведения, которые привели бы сюда, в Рим.

* * *

После обеда Лаудео сел в самолет и вечером уже ужинал с Терразини. Тот пригласил его в ресторан, недоступный для простых смертных. Стены украшали старые фрески. Меж столиками сновали четыре стройные, гибкие девицы, щедро демонстрируя губокие декольте. Они дарили посетителям улыбки и услужливо подбегали по первому знаку.

— Это нас встревожило, — говорил Лаудео, — и я решил сразу же сесть в самолет и прилететь посоветоваться с вами. Что вы думаете по этому поводу?

Терразини втянул в себя аромат вина, которое на пробу налила ему в бокал одна из официанток. Он отпил глоточек, подержал во рту и одобрительно кивнул.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарил он и вновь сосредоточился на том, что говорил ему Лаудео.

— Думаю, что дела хуже некуда, — ответил он. — Также и потому, что Бордонаро все равно собирается в Рим. Он отменил свидание с Каннито, но не аннулировал заказ на авиабилет.

— Вам это точно известно? — вытаращил глаза Лаудео. — Значит, положение еще серьезней, чем мы предполагали.

— Боюсь, что да, — спокойно отозвался Терразини. Он намеренно коснулся руки девушки, принесшей тарелку с устрицами. А она, принимая игру, в ответ сладко улыбнулась. Это была высокая блондинка, непрерывно хлопающая длинными ресницами. — Ты что — новенькая? Я тебя тут раньше не видел, — шепотом спросил ее Терразини.

— Только со вчерашнего дня, — с иностранным акцентом ответила девушка и отошла; покачивая бедрами.

Терразини добавил:

— Бордонаро ступил на опасный путь. Он затребовал все старые материалы, собранные Каттани. А теперь, наверно, разузнал еще что-то важное.— И, не торопясь, посмаковав последнюю устрицу, добавил: — Но как бы то ни было, то, что вы услышали, предназначалось только для ваших ушей и ни для кого больше.

Вернулась блондинка с серебряным подносом, на котором стояли три бокала и бутылка шампанского. Она наполнила бокалы, два подала гостям, а третий подняла сама, присоединившись к тосту.

— За вас, — сказал Терразини, чокаясь с девушкой.

Девица ответила довольным смешком, пригубила шампанское и на прощание помахала белой рукой.

Терразини проводил ее взглядом и мечтательно произнес:

— Высший класс!

Лаудео улыбнулся.

— Да, ничего себе, — сказал он. И вернулся к вопросам,’ которые, по-видимому, его больше волновали: — Какие новости от вашего американского друга?