Спуститься на землю (Колонизация — 2)

“Поврежденные окна!” Рот Нессерефа открылся в сардоническом смехе. Неужели - мог ли-кто-нибудь подумать, что снаряды немецкой пушки проникали только через оконное стекло? Они могли бы так же легко пройти сквозь внешние стены - и через несколько внутренних стен тоже.

Любой, кто думал, мог бы увидеть это по движению мигательной перепонки на глазном яблоке. Но скольким мужчинам и женщинам хочется думать прямо сейчас? Нессереф задумался. Сколько из них просто захотят воспользоваться любым утешением, которое они смогут найти?

Нессереф вздохнула. Колонисты прилетели на Тосев-3 не ожидая, что завоевание продолжится и здесь. Они прилетели, чтобы воссоздать жизнь, настолько похожую на ту, что была на Родине, насколько это было возможно. Она задавалась вопросом, как бы они отреагировали на то, что их погрузили в хаос войны. Судя по всему, что она видела, Большие Уроды принимали это как должное. Среди ее собственного вида это было не так - далеко не так.

У немцев никогда не будет другого шанса поступить так с нами, подумала она. Но как насчет других независимых не-империй? Если бы они не ходили мягко, они бы пожалели. Она была уверена в этом.

20

Там, в Южной Африке, у Горппета было больше имбиря, чем он знал, что с ним делать. Когда предвыборная гонка лишила его удобного поста, который он занял в награду за поимку фанатика по имени Хомейни, он привез в Польшу едва ли достаточно, чтобы какое-то время быть счастливым. И большую часть того, что у него было, он не мог попробовать. Во время последнего раунда боя он узнал, что мужчина, который слишком часто пробовал на вкус, думал, что он храбрее, умнее и почти неуязвим, чем был на самом деле. Обычно он обнаруживал свою ошибку, обнаруживая себя мертвым.

Горппет многому научился во время сражений. Это, конечно, было причиной, по которой Раса призвала его обратно в бой. Он мог бы обойтись и без этой чести. Он уже дал Большим Уродам слишком много шансов убить или покалечить его. Во всяком случае, таков был его взгляд на этот вопрос. Для его начальства он был всего лишь еще одним боеприпасом, который можно было израсходовать по мере необходимости.

В данный момент он ждал в сарае, где сильно пахло тосевитскими животными. Командир полка инструктировал его и многих других офицеров более низкого ранга: “Мы можем ожидать, что эта последняя немецкая атака вскоре исчерпает себя. Способность Больших Уродцев пополнять запасы почти полностью уничтожена ”.

“Превосходящий сэр!” Горппет подал знак внимания.

“Да? В чем дело, командир группы малого отряда?” спросил офицер.

“Превосходящий сэр, вы когда-нибудь сталкивались с немцем во время последнего раунда боя?” Спросил Горппет.

“Нет”, - признался командир полка. “Тогда я служил на малой континентальной массе”.

“Что ж, тогда, высокочтимый сэр, все, что я могу вам сказать, это то, что ни в коем случае не сбрасывайте их со счетов, пока не увидите их всех мертвыми. И даже тогда будьте осторожны - они могут притворяться”, - сказал Горппет. “Они намного жестче, мужчина к мужчине, чем русские или любой другой Большой Урод, о котором я могу подумать”.

“Уверяю вас, я был полностью проинформирован об их склонностях”, - сказал командир полка. “Я также могу заверить вас, что я знаю, о чем говорю. Мы разберемся с ними здесь вкратце ”.

Он говорил так, как будто знал все, что можно было знать. Вероятно, он думал, что знает. Это означало, что он либо не видел тяжелых боев на меньшем континентальном массиве, либо забыл, на что это похоже. Зная, что напрасно тратит время, Горппет попробовал еще раз: “Немецкий, господин начальник...”

“Разбиты”, - твердо сказал командир полка. “Пусть у нас больше не будет сомнений на этот счет. Я ясно выражаюсь?”

“Да, вышестоящий сэр”. Горппет знал, что его голос звучит смиренно и несовершенно подчиненно, но ему было все равно. Командир полка был выше его по званию, но это не означало, что парень держал свои мозги где угодно, кроме своей клоаки.

И затем, к изумлению Горппета, заговорил другой мужчина: “Превосходящий сэр, командир группы малого подразделения прав. Пока немцы находятся в поле, они опасны. Недооценка их ничего не даст, кроме того, что хороших самцов будут убивать без всякой цели. Я не имею в виду неуважение, когда говорю это, ибо это очевидная истина ”.

Грозным голосом командир полка сказал: “Назовите мне свое имя, лидер средней группы. Ваше заявление будет занесено в протокол”.

“Очень хорошо, вышестоящий сэр: я Шаззер”, - ответил другой мужчина. Командир полка заговорил в компьютерную связь. Там, вполне вероятно, исчезла репутация Шаззер и надежда на продвижение. Они наверняка ушли бы, если бы командир полка оказался прав. Они также, вероятно, были бы обречены, даже если бы командир полка оказался неправ. Расе не нравились те, кто не соглашался с должным образом установленной властью. Глазные турели командира полка повернулись в сторону Горппета. “Назови мне и свое имя, командир группы малого подразделения”.