Спуститься на землю (Колонизация — 2)

Пожав плечами, Шаззер ответила: “Дойче ранее концентрировали свои усилия дальше на юг, в направлении города Лодзь - или того, что было городом Лодзь. Естественно, мы сосредоточили наши ресурсы и там”.

“Естественно”, - горько сказал Горппет. “А потом Большие Уроды переместили свои силы и сделали то, чего мы не смогли предвидеть. Это случалось слишком много раз”.

Прежде чем Шаззер успела ответить, лязгающий гул возвестил, что у дойче в этих краях есть "лендкрузеры", даже если у Расы их нет. Горппет снова высунул голову из дыры. Артиллерийский обстрел продолжился и теперь бил по позициям дальше на восток. Даже если бы этого не было, ему нужно было увидеть, что происходит. Чем с большего расстояния он и его товарищи вступали в бой с "лендкрузерами", тем лучше.

“Теперь нам самим приходится сражаться небольшой группой”, - сказал он Шаззер. Другой мужчина сделал жест согласия.

И вот появились "лендкрузеры", три из них, намного больше и, без сомнения, намного тяжелее бронированные, чем те, которые Большие Уроды использовали во время последнего раунда боя. Тосевит поднялся в куполе ближайшего из них. У командиров "Лендкрузеров" была привычка делать это; это позволяло им видеть гораздо больше, чем они могли бы, оставаясь застегнутыми внутри своих машин и выглядывая наружу через перископы.

Это также сделало их гораздо более уязвимыми. Раса потеряла многих прекрасных командиров "лендкрузеров" - обычно это были хорошие командиры, которые вставали и смотрели по сторонам, - из-за тосевитских снайперов. Теперь Горппет сделал все возможное, чтобы восстановить равновесие. Он выпустил короткую очередь из своей винтовки по Большому Уродцу в куполе. Мужчина-дойч упал. “Поймал его!” - крикнул Горппет.

Но остальная команда "лендкрузера" заметила вспышки его выстрелов. Башня и большая пушка, которую она несла, повернулись в сторону его норы. Однако, прежде чем он смог выстрелить, тосевит выскочил из укрытия, вскарабкался на "лендкрузер" и бросил что-то через открытый купол в башню. Поднялись языки пламени и дыма. Открылись аварийные люки. Большие уроды выпрыгнули. Горппет радостно расстрелял их. Мгновение спустя "лендкрузер" взорвался.

“Одна из тех мерзких бутылок с горящим углеводородным дистиллятом”, - сказала Шаззер. “Помнишь, как они доводили нас до истерики?”

“Я вряд ли забуду”, - ответил Горппет. “И мне не жаль видеть, как тосевиты на нашей стороне используют их против дойче”.

Второй "Дойч лендкрузер" взорвался, на этот раз еще более эффектно - попадание из большой пушки другого "лендкрузера". Горппет ликующе закричал. Прежде чем он успел договорить, третий тосевитский "лендкрузер" объял пламя. Одна из гоночных машин с грохотом пронеслась мимо сарая, направляясь на запад.

“Может быть, командир полка все-таки был прав”, - сказал Горппет. Он поворачивал свои глазные турели то в одну, то в другую сторону. “Может быть, он даже все еще жив, чтобы узнать, что в конце концов был прав - но я его не вижу”. Он пожал плечами. “Я тоже не очень по нему скучаю. Я предполагаю, что без него у нас больше шансов против дойче ”.

С тех пор, как прекратились бои - фактически, еще до того, как прекратились бои, - Томалсс посвятил себя изнурительной задаче воспитания детеныша тосевита. Из всего, что он собрал, задача по выращиванию детеныша тосевита была трудной и изматывающей даже для самих Больших Уродцев. Это было вдвойне - скорее всего, намного больше, чем вдвойне - трудно и изматывающе для него, поскольку он был первым мужчиной в Гонке, который попробовал это. У него не было ни инстинктов, ни накопленной мудрости, на которые можно было бы опереться.

Годы терпеливой работы превратили Касквит в женщину, почти независимую от него. Он был благодарен за это; это позволило ему проанализировать часть работы, которую он проделал с ней, чтобы другие, пришедшие после него, могли сделать это лучше, и это также позволило ему выполнить некоторую работу, не связанную с ней. После стольких лет без этого он заново открыл для себя радость того, что у него снова есть время для себя.

И теперь война вспыхнула еще раз, на время заперев его на звездолете. Это само по себе было бы достаточно раздражающим, но было и хуже. Поскольку он вырастил Кассквит, от него также ожидали, что он возьмет на себя заботу о Джонатане Йигере, необузданном Большом уродце, которого привезли на звездолет, чтобы он спарился с ней.

“Это в высшей степени несправедливо”, - пожаловался он капитану звездолета после получения приказа. “В высшей степени несправедливо, высочайший сэр. Дикие тосевиты представляют для меня лишь второстепенный интерес. Моей главной заботой было цивилизовать больших уродцев, не испорченных их собственной культурой. В этом я преуспел сверх всяких ожиданий. Я не могу обещать результат, даже отдаленно похожий на этот экземпляр ”.