Спутник христианина

Не потеряв силы веры и уповая на помощь Царицы Небесной, больная, хотя и в ужасной агонии, просила своего мужа пригласить меня для преподания ей тела и крови Христовой. Крестьянин является ко мне во время совершения вечернего богослужения и передает желание больной.

Я тотчас же приостанавливаю вечерню и отправляюсь. Это был первый случай напутствования мною больной, так как я только за два месяца перед этим получил благодать священства. Больная лежала на досках, покрытая рядном, в головах была не то подушка, не то сермяга; на больной тулуп. Дом об одной половине; стены дома сыры, по углам вода от сырости; окна малы; потолок от пола расстоянием не более 2 1/2 аршина; в дверь со двора дул ветер; на печи четверо малых деток босые, голые, словом, бедность непокрытая. На дворе стояла стужа, и в довершение всего муж больной, зачисленный по жребию в войска, должен был в тот же день выехать в город Ананьев, в сборный пункт. Увидев меня, больная Агафья с радостью на лице обратила взор свой на святые иконы и произнесла: «Слава Богу!» Я приступил к совершению Таинства.

Во время исповеди она с полным сокрушением открыла мне свою душу и едва слышно, но усердно просила меня очистить ее от грехов и, когда приобщилась, глубоко вздохнула и, дрожащей рукой осенив себя крестным знамением, благодарила Господа Бога, удостоившего ее принять святые тело и кровь Христову во исцеление души и тела. Я при этом сказал ей, чтобы она мысленно молилась Иисусу Христу и просила Его о даровании ей жизни. И велика была сила молитвы болящей, чудодейственна сила великого таинства! На следующий же день я узнал, что больной стало легче, а затем она и совершенно поправилась и не чувствует никакой болезни. Через некоторое время возвращен с военной службы и муж ее, как взятый по ошибке, и ныне семейство сего крестьянина мирно благоденствует! («Русский паломник», 1885 г. № 49.)

Дочь одного крещеного калмыка Матфея М., девица 21 года по имени Анастасия, четыре недели с лишком страдала от изнурительной лихорадки, а потом и горячки. Это было зимой 1867 года. Изнемогая в страданиях, она, когда приходила в сознание, убедительно просила отца своего пригласить священника, чтобы ей исповедаться и принять Святые Тайны, выражая при этом, по общему верованию местных крещеных калмыков, что она выздоровеет, если примет Святые Тайны. Приглашенный в дом ее семейства, я изумлен был всей обстановкой жилья.

Больная лежала на холодном земляном полу; под ней подослано было немного соломы и несколько клочков изношенного войлока; в головах была свернута в кучу шуба, шерстью внутрь; одета была двумя старыми шубами.

Стены дома были крайне сыры, так что по местам нарос иней. Одинарные старые окна вконец заросли толстым инеем, в щели их невыносимо дул ветер. Холодный воздух хаты наполнен был запахом от сырости, дыма и помета телят, бывших тут же в углу. При таком положении больная Анастасия могла ожидать себе выздоровления только от Святого Причастия; и вера и надежда не посрамили ее. Когда она приобщилась, то спросила меня: «Буду ли я жива?» Я ответил утвердительно, но при этом внушил ей, чтоб она хоть мысленно молилась Иисусу Христу и просила Его о даровании ей жизни. На следующий день, около 9 часов утра, отец ее Матерей М. уведомил меня, что Анастасия выздоровела. Я прибыл к ним и увидел, что бледная, маломощная, но не чувствующая никакой болезни Анастасия обедала, а на следующий день она уже выполняла легкие домашние работы.

Спустя месяца полтора, в ту же зиму, я призван опять был напутствовать одного из крещеных калмыков по имени Феодор. Это был человек 38 лет, с самой ранней молодости всегда болезненный, бессильный, и посему ни к какой работе не способный. Питался он от двух или трех коров своих да пособием меньшего своего брата Андрея, человека крепкого и рабочего. Давно развившаяся золотуха повредила Феодору носовой хрящ, ослабила орган слуха и зрения, и, может быть, она же была причиной давней чахотки, которая в последний год развилась в сильной степени.

Значительная простуда наконец уложила его, и без того больного, в постель. Когда я вошел в кибитку (он жил, как и многие другие крещеные калмыки, вдали от села в кибитке), больной уже едва дышал, с большим трудом, но слабо кашлял; голова была холодная; губы холодные и синие; он со страхом ждал часа смерти. В изодранной кибитке было так же холодно, как и в доме Матфея М., хотя и теплился посредине огонь, около которого я отогревался с холоду. Окружающие Феодора мужчины и женщины утешали его теперь тем, что по принятии Святого Причастия он может выздороветь, и в подтверждение своих слов указывали на вышеупомянутую Анастасию, на ее внезапное выздоровление после принятия Святых Тайн.

И я утешал его в том же духе. Наконец Феодор медленно прошептал: «Если выздоровею, то выздоровление мое будет только от Аршана», — так калмыки называют Святые Тайны. Он с чувством исповедался, с верой и надеждой приобщился.