Сражайся за свое сердце

Все во мне сжалось, как при спазме. Хотя во мне таилась темная, уродливая сторона, которая не хотела ничего, кроме как увидеть немедленную смерть Винсента, была и другая сторона, заставившая меня действовать.

– Нет! Джексон, не делай этого! Я его не целовала. Это была не я. Клянусь!

С криком я встала и побежала. Голова Джексона поднялась. Его глаза были черными, словно бездна. Волосы развевались на резком ветру. Несколько кончиков волос выглядели обугленными и обгоревшими. Он застыл на полпути, и я увидела, как его губы беззвучно зашевелились, произнося мое имя.

Элис.

Винсент тоже поднял глаза, и на его красивом разбитом лице промелькнуло выражение, которое я не могла объяснить. Смесь удивления, гнева, страха, благодарности и отчаяния. Я мельком подумала, не вернулся ли Винсент в Честерфилд за мной, в пустое подземелье? Следил ли за ним Джексон?

Однако в конечном итоге это не имело значения. Теперь было важно только одно.

– Джексон… – мягко прошептала я, отводя его от Винсента. Он сопротивлялся, но я уперлась руками ему в грудь. – Остановись! Пожалуйста! Посмотри на меня. Посмотри на меня, Джек. Я не целовала Винсента. Я все время была заперта в подвале Честерфилда. Это была Блю. Я не могла ее остановить. Все это время у тебя жил оборотень Винсента. Это была не я. Пожалуйста, поверь мне, – крикнула я.

Джексон уставился на меня.

– Элис… – прошептал он.

В ужасе я увидела, как в его прекрасных черных глазах образовываются слезы. Кончики его окровавленных пальцев дрожали, когда он с трепетом убрал прядь волос с моего лица.

– Элис… – прошептал он снова и сглотнул.

– Джексон. Мне так жаль. Это была не я. Клянусь, – выдавила я, встала на цыпочки и в отчаянии поцеловала его.

Джексон резко дернулся. Было похоже, что он отталкивает меня, но внезапно он вздохнул у меня под губами и уступил. Его пальцы зарылись в мои волосы, и он ответил на мой поцелуй не менее отчаянно. Я ощущала вкус крови, слез и пепла, но не знала, кому из нас все это принадлежало. Джексон вздрогнул. Вздохнув, он оторвался от меня и посмотрел почти с лихорадочным блеском в глазах.

– Это была не ты? – прохрипел он. Я покачала головой.

– Нет, Джексон. Я бы не предала тебя. Никогда, – прошептала я в ответ, дрожа, и Джексон закрыл глаза.

Он выглядел так, будто боролся с чем-то внутри себя, словно ему было больно. Снова и снова я видела, как на его лбу набухают вены, которые, как черные корни, оплетали его лицо. Джек рывком отпустил меня, покачал головой и начал рвать на себе волосы.

– Я думал, ты предала меня. Думал, ты все время с ним работала. Я думал… Я чувствовал себя таким глупым, таким преданным. Тьма во мне только что взяла верх надо мной. Я не мог думать. Я хотел умереть. Я хотел убивать. Все вместе, – пробормотал он.

Я услышала позади себя слабый хруст. Это встал Винсент.

– Все это произойдет, если мы не выберемся отсюда как можно скорее, – сказала я, хватая его за руку.

Джексон заколебался, его глаза вспыхнули. Я была так близко к нему, что видела, как сужаются его зрачки.

– Мы уйдем, когда я закончу эту игру.

Он смотрел сквозь меня на Винсента, который задрожал и вытащил осколок стекла из ребер. Винсент покачнулся, но крепче сжал кусок стекла, отражавший огонь.

– Ты можешь убить меня, Черный Король, – выдохнул он с ухмылкой. Пока он говорил, с его губ капала кровь. – Но вас это не спасет. Она увидела здесь настоящего монстра, и он не даст ей жить спокойно. Особенно когда я умру… – прохрипел Винсент.

Джексон нахмурился.

– О чем он говорит, Элис? – резко спросил он меня.

Я сглотнула.

– Он говорит о…

– …обо мне. Мой сын говорит обо мне, – прервал меня властный голос.

Все присутствующие замерли, когда в проеме взорванной двери, ведущей на крышу, появилась фигура. Ее окутал дым, так что Огастус Честерфилд появился постепенно. На нем был темно-синий костюм, без единого пятна сажи. Его черные лакированные туфли блестели в свете костра, когда он остановился перед нами и тоже стал частью этой сцены. Его взгляд скользнул по крыше и запечатлел масштабы разрушений, затем его сына и Джексона, прежде чем остановился на мне.

– Я знал, что ты доставишь нам еще больше неприятностей, – тихо сказал он. Слишком спокойно. Опасно спокойно.

Джексон немедленно встал передо мной и закрыл от Огастуса.

– Какого черта вы здесь делаете, директор Честерфилд? – рявкнул он.

Огастус улыбнулся и почти призывно развел руками.

– Что я здесь делаю? Это мое игровое поле, мальчик, я делаю здесь все что хочу.

Джексон в замешательстве уставился на Огастуса.

– Что? – смущенно спросил он.

– Я участвовал в этой игре более трехсот лет назад. Тогда проклятие, возможно, наказало меня бессмертием и таким образом лишило способности когда-либо снова выбраться из этого ада. Но это не наказание… Это дар от бога! Мне суждено высшее! Навечно! Но если ты разрушишь проклятие, я тоже умру, и я не могу этого допустить. – Огастус засмеялся.

– Он абсолютно ненормальный, – услышала я бормотание Винсента.