Сразу и навсегда! Уйти по-английски

– Дальше всё стало красным и началось сильное жжение в глазах… Больше я ничего не помню, – закончила рассказ Бояна. – Простите меня, что не присутствовала на похоронах, да и на поминках тоже меня не было…

– О чём ты, деточка?! Ты же была в больнице… Ребёночка потеряла… Я ведь тоже не смогла проводить его в последний путь… Всё легло на плечи Янычека…

– Ничего не помню… Только фары грузовика перед глазами и улыбающееся лицо Любомира…

– Он очень любил тебя, наш сыночек! И радовался, что ты жива осталась…

– И так и не узнал, что стал отцом…

– Ну, хватит-хватит! – прижал к себе расплакавшуюся Бояну Янко Тимотеич, – Ничего тут не поделаешь! Судьба такая!

– Судьба! – повторила с горечью Бояна. – Я вот всё думаю: а, если бы мы с ним всё-таки поменялись, и за рулём была я – как бы я поступила?..

– Господь с тобой, деточка! Оставь эти мысли, оставь! Всё случилось так, как случилось! Любомир бы очень огорчился от твоих слов. Хватит себя мучить…

Они ещё долго сидели, то плакали, то успокаивали друг друга, то вспоминали счастливые моменты жизни, то опять возвращались к горьким…

Уже уходя, Бояна попросила Янко Тимотеича помочь её знакомому – Дамьяну Златкову, который никак не может победить воспаление лёгких.

– От воспаления лёгких действительно можно умереть? – спросила она.

– Если запустить болезнь.

– Странно… Даже в наши дни?

– Даже в наши дни! Медицина шагает вперёд семимильными шагами, а природа всё равно успевает бежать впереди неё быстрее… А кто он тебе, этот Дамьян?

– Так, просто знакомый, – ответила Бояна, и, помявшись, добавила, – В том, что он заболел, есть моя вина…

– Хорошо, посмотрю я твоего знакомого. Только ведь знаешь, я уже давно не практикую, могу только проконсультировать. Но сделаю всё, что могу. Но и ты должна мне пообещать выполнить одну мою просьбу.

– Всё, что угодно, Янко Тимотеич!

– Пообещай мне избавиться от шрама, – попросил старик, ласково прикоснувшись к щеке девушки. Бояна вздрогнула и дёрнулась, но он её удержал: – Хватит каждый день напоминать себе, глядя в зеркало, об аварии. Нет в ней твоей вины. Ни перед Любомиром, ни перед нами. За что же ты себя казнишь? Тебе пора жить заново. А Любомира ты не забудешь и без шрама. Будь счастлива, и это лучшее, что ты можешь сделать для нашего сына. Обещаешь?

Бояну душили слёзы, но она нашла в себе силы согласно кивнуть головой.

¹² – в переводе – бог добрый

¹³ – в переводе – бог добрый

¹⁴ – в переводе – любовь

¹⁵ – один из молодых и бурно развивающихся горнолыжных центров Болгарии

13

Живко летел в больницу к брату, как на крыльях. Дамьян позвонил ему сам и совершенно бодрым голосом попросил его срочно приехать. Живко бросил всё и махнул в больницу. Что же там произошло? Что могло вернуть брата к жизни? Неужели, Бояна снизошла и, всё-таки, приехала его навестить? (Вот на кого Живко ужасно сердился, так это на неё). Если так, то он, может быть, и простит её. А вообще, к демонам такую любовь, которая может убить! Лучше он будет, как сейчас, порхать с цветка на цветок, чем доводить себя до гробовой доски, как делает с собой Дамьян…

Утро в больнице началось с какой-то непонятной для больных суеты. Санитарки особенно рьяно надраивали полы. Нянечки вихрем промчались по палатам, меняя постели, которые показались им не достаточно свежими. Количество ординаторов, кажется, удвоилось, они совали нос во все палаты ещё до обычного времени обхода с историями болезней под мышками, деловито интересовались у каждого больного: как Вы себя чувствуете? Глубокомысленно кивали головой и что-то спешно записывали на дополнительных листочках бумаги.

А потом по больнице пошёл звон: Янко Славчев идёт. Сам Янко Славчев? А кто такой Янко Славчев? Как, вы не знаете Янко Славчева? Профессор Янко Славчев! Наш светило! Ух, ты, неужели решил вернуться? Кто решил вернуться? Так Янко Славчев же, возвращается в медицину! А кто такой Янко Славчев?… И так по кругу.

До замкнутого на себя сознания Дамьяна знакомая фамилия достучалась не сразу. Янко Тимотеич уже несколько минут изучал историю болезни Дамьяна Златкова, тихонько переговариваясь с лечащим врачом, прежде чем у больного что-то щёлкнуло в мозгу, и он не уставился на медицинское светило с жадным интересом.

– Ну вот, Христо Андронович, а ты, батенька, жалуешься, что больной не хочет лечиться! Смотри, как у молодого человека глаза горят!

– Да я за два месяца такое в первый раз вижу, – с недоумением оправдывался перед учителем Христо Андронович. – Это он на Вас так среагировал!

«Не на меня, – усмехнулся про себя Янко Тимотеич, – а на фамилию. «Просто знакомый», говоришь, ну-ну!» У пожилого человека, как только он взглянул на лицо Дамьяна, сердце кольнуло – как же он похож на Любомира! Нет, не точная копия, а какое-то общее впечатление. Таким бы стал Любомир когда-нибудь, если бы повзрослел, посерьёзнел, взялся за ум…

– Запомните, молодой человек – всё в жизни поправимо, кроме смерти! – обратился уже к Дамьяну Янко Тимотеич, – Выздоравливать будем?

Дождался ответного кивка больного и продолжил: