Средь других имен

Тяжело сдавили своды,
Тяжело гнетет тюрьма,
Мутным призраком свободы
За решеткой дразнит тьма.

Спит тюрьма и трудно дышит,

Каждый вздох — тоска и стон,
Только мертвый камень слышит,
Ничего не скажет он.

Но когда последней дрожью

Содрогнется шар земной,
Вопль камней к престолу Божью
Пронесется в тьме ночной.

И когда, трубе послушный,

Мир стряхнет последний сон,
^_Вспомнит камень равнодушный
Каждый вздох и каждый стон.

И когда последний пламень

Опалит и свет, и тьму,
Все расскажет мертвый камень,
Камень, сложенный в тюрьму.

Спит тюрьма и тяжко дышит,

Каждый вздох — тоска и стон,
Неподкупный камень слышит,
Богу все расскажет он.

1925 год. Великий Четверг

Кресты

В морях, где румпель морехода
Не вел ни разу корабля,
Где бьется в камни непогода,
Где в лед закована земля,

Там в пламени зари морозной

Над угловатою скалой
Глядится в море призрак грозный —
Три тени смотрят в мрак ночной.

Три крестных тени недвижимы

Над грудой серых валунов,
И море, страж неумолимый,
Хранит их в сумраке веков.

Хранит в пустыне бездорожной

Их моря пенящийся вал,
И белых чаек крик тревожный
Не оглашает черных скал.

Но в час последнего призыва

К безлюдным, тихим берегам
Волной великого прилива
Мы все сольемся к трем крестам.

Из недр земли, со дна пучины

Немой, испуганной толпой,
Комки проснувшиеся глины,
Мы соберемся под скалой.

На неприступные ступени

Поставим влажную стопу,
И трех крестов большие тени
Накроют бледную толпу.

1926 год

Прощание с избой «Городок»

Тебе, прокопченной избе косарей,
Я кланяюсь низким поклоном
За черную стену декабрьских ночей,
Молчанья пронизанных звоном.

За шум исковерканных ветром берез,

Замученных нардами елей,
За редкое солнце, за крепкий мороз,
За арии диких метелей.

За первые капли дождя на крыльцо

В тумане весеннего пара,
За ветер колючий, покрывший лицо
Коричневой маской загара.

За стоны приливом изломанных льдин,

За дни без ночей и рассвета,
За первые почки у нежных осин,
За ласку короткого лета.

За то, что среди оскорбленных святынь,

Не ведая горькой утраты,
Святыню далеких, безлюдных пустынь
Доселе одна сберегла ты.

Я ей поклонился под кровлей твоей,

Курная изба стариков косарей.

1927 год

Наше поколение