Среди горных братьев Мексики

— Многое расскажу я вам когда-нибудь о том, как и я бился из-за куска хлеба, — сказал Ларри, — но я оставлю все эти рассказы для развлечения в скучные минуты, когда мы будем находиться на пути в Мексику. Сейчас приведу вам только краткое содержание отдельных глав. Я родился в одном из нью-йорских домов с дешевыми квартирами. Мои родители умерли вскоре после моего рождения, и я продавал газеты раньше, чем научился читать их. Однако я все же умудрился научиться и писать и читать. Это заставило меня пожелать научиться еще чему-нибудь, поэтому я поступил в бесплатную вечернюю школу. Я очень любил животных и имел обыкновение бродить вокруг Маддисон-сквера всегда, когда там давал представления какой-нибудь цирк. Я сумел быть полезным в нескольких случаях и наконец получил маленькую должность при конюшие. В поезде, перевозившем цирк, я однажды разговорился с главным кондуктором. Он предложил найти мне место тормозного кондуктора на железной дороге, и я сейчас же бросил цирк. В свободные от занятий часы я научился телеграфному делу. Любознательностью я всегда отличался, и, услышав стук телеграфного аппарата, я никак не мог успокоиться, пока не научился понимать, что там происходит. Когда я почувствовал себя достаточно подготовленным, я стал упорно навещать контору телеграфа, пока старший телеграфист не устроил меня на место. Ред-Прери была уже моим вторым местом. Третьем будет место в Мексике, помните мои слова. Я уверен в этом больше, чем когда-либо, именно теперь, когда со мною едет такой славный малый, как вы.

— Не говорите пустяков, Ларри, — рассмеялся Роберт. — Давайте лучше составим комитет для решения вопроса о средствах и маршруте. Мы, вероятно, сможем выхлопотать себе бесплатный проезд до Денвера, но оттуда…

— Положитесь на меня в этом деле. Я ручаюсь, что достану проезд хоть в Китай.

— Это немножко, дальше, чем нам нужно. Но как по части денег? Я накопил двести долларов. Полагаю, что это немного по сравнению с тем, что у вас есть, но…

— Конечно, немного, но у меня и того меньше — у меня всего семьдесят долларов.

— Это ничего не значит, — мьг соединим все вместе и разделим пополам… Но вот свисток номера третьего. Сейчас мы получим письмо от нашего начальника и посмотрим, что они там собираются со мной сделать.

Положим, это безразлично. Я твердо решил ехать в Мексику.

— Пожмем друг другу руки, в таком случае. Могу сказать вам одно, Роберт: держитесь за меня, и я буду держаться за вас, — и мы не пропадем.

Юноши обменялись крепким рукопожатием в подтверждение своего договора и вышли на платформу встретить поезд.

Это был единственный из направлявшихся к западу пассажирских поездов, который останавливался у этой маленькой станции. Все население ее высыпало на платформу, чтобы встретить его и посмотреть на жителей далекого мира. Тут был и агент с элеватора, важно выступавший в своей неизменной широкополой шляпе, надетой слегка набекрень; были здесь и его два помощника, державшиеся на заднем плане; вышел из своего склада и заведующий складом, Ганс Смит, попыхивая огромной трубкой, толстый и самодовольный; издали смотрела на поезд, высунув голову из кухонного окна, и его вечно больная, раздражительная жена Марта; шумная толпа смитовских ребятишек неслась по дороге на станцию.

Поезд остановился, кондуктор передал Роберту письмо, затем поезд снова тронулся и понесся через прерии, и небольшая толпа зрителей незаметно рассеялась.

Роберт отрапортовал о проходе поезда и, исполнив эту обязанность, нервным движением вскрыл письмо начальника. По мере того как он его читал, на лице, его все сильнее выражалось недоумение, скоро перешедшее в восторг. Он подбросил фуражку к потолку и громко закричал:

— Ура, Ларри! Прочитайте-ка это письмо!

Ларри взял письмо, и на лице его отразилось удивление.

В письме было написано:

"Я обязан извиниться перед вами. О нарушении вами дисциплины было заявлено лично заведующим дорогой, который составил свой рапорт только для того, чтобы испытать вас. Я был доволен уже тем, что вы переслали этот рапорт, несмотря на сильный, вероятно, соблазн задержать его. Мой помощник подсказал вам довольно правдоподобное оправдание, которым воспользоваться, очевидно, не позволила вам ваша честность.