Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции

Дело представлялось чрезвычайно странным: церковь не ограблена, вещи (в виде сундука, шкафчика) убитого тоже были целы, к ним убийца, по-видимому, даже и не прикасался. Единственное, что исчезло из сторожки церковного сторожа, – это его пальто.

Убитого Новикова видели поздно вечером, а кровавое происшествие обнаружено рано утром. Отсюда очевидно, что убийство было совершено глухой ночью, то есть в то время, когда все спали. Сторожка находится в стороне от жилых помещений. Поэтому кричи не кричи – никто не услышит. А Новиков навряд ли кричал, звал на помощь: удары, которые ему были нанесены по голове, направлялись, очевидно, верной рукой и со страшной силой. От любого одного такого удара убитый должен был потерять сознание сразу.

– Скажите, – обратился следователь к смотрителю зданий, – все ли ваши служащие налицо?

– Все.

– И что же, эти служащие – все старые, давнишние, или, быть может, среди них находятся недавно поступившие?..

– Один есть действительно вновь поступивший два дня тому назад на место уволенного от службы при водокачке Андрея Богданова.

– А за что был уволен Богданов?

– За пьянство, грубость, вообще за отвратительное поведение.

Далее следовало выяснить, не являлся ли этот Андрей Богданов в здание Духовной академии в эти дни после своего увольнения. Стали допрашивать некоторых низших служащих. Из их путаных и разноречивых показаний можно было тем не менее установить, что Богданова видели не далее, как накануне убийства Новикова. Одни говорили, что он пробыл тут недолго, другие – что он даже в ночь происшествия играл в карты с пекарями в помещении пекарни.

Несмелость показаний служащих можно было легко объяснить их весьма понятным страхом сознаться «перед начальством» в том, что они водят знакомство и дружбу с прогнанным за пьянство и скандалы Богдановым.

Следственная власть сразу заподозрила Богданова в совершении убийства несчастного сторожа и энергично принялась за розыски. Из опросов лиц, знавших Богданова, мы получили сведения, что у него есть женатый брат Михаил, проживающий на набережной реки Невы, в доме № 57.

Я немедленно отдал приказ полицейскому надзирателю Чебыкину отправиться к Михаилу Богданову, предъявить ему найденное на месте убийства пальто и подробно расспросить его о брате, Андрее Богданове. Результат этого посещения уничтожил последние сомнения следственной власти в личности убийцы.

– Не знаете ли вы, – обратился полицейский чиновник к Михаилу Богданову и жене его Татьяне в присутствии сторонних лиц и дворников, – кому принадлежит это пальто?

Те, перепуганные внезапным появлением полиции, допросом, стали рассматривать пальто.

– Знаю, – ответил Михаил Богданов. – Это пальто моего брата Андрея.

– Да, да, – добавила и Богданова, – его пальто. Сначала оно наше было, мужа моего, а в сентябре прошлого года мы подарили его Андрею. Вот и исправления мои: под мышками в рукав я подшила серый коленкор… Видите, вот он… И карманы серым коленкором подшила, и нижние части рукавов подрезала. Наше, наше пальто.

– Скажите, а не знаете ли вы, где теперь находится Андрей Богданов?

– Не знаем… Этого вот не знаем, – ответили они оба. – Прежде жил он на водокачке, в Духовной академии… Он у нас редко бывал. Не любим мы, когда он приходит, потому что пьяный почти всегда, озорной.

Установив негласный надзор за квартирой Михаила Богданова в надежде, не явится ли туда преступник, я предписал двум нашим агентам приступить к самому тщательному розыску его по всему Петербургу. Разумеется, агенты знали, в какого рода местах следует выслеживать двуногих хищников подобной категории, это трактиры и приюты разврата – тайные и явные. Добрая половина преступников, убийц и воров, из крестьян и мещан конечно, по преимуществу была разыскана и арестована сыскной полицией именно в этих отвратительных притонах. Но ведь их в столице немалое число, особенно «тайных». Случалось, проходили недели, месяцы, прежде чем удавалось захватить какого-нибудь убийцу.