Среди тысячи слов

Я сделал большой крюк, направляясь к мужскому туалету на другом конце зала. Туалетная комната была серо-желтого цвета, тут пахло Old Spice. Темноволосый парень писал, насвистывая.

Я подошел к одной из раковин и включил холодную воду. Парень развернулся, застегивая штаны, и пошел к раковине, чтобы помыть руки. У него было узкое лицо ласки и темные глаза. Он бросил на меня один взгляд, потом взглянул еще раз.

– Эй, – сказал он, показывая на меня пальцем. – Я знаю тебя, да? Ты играл в том фильме? «Путь вниз?»

– «Долгий путь вниз», – ответил я, вытирая лицо.

– Ага, точно. Крутой фильм. Ты шикарно сыграл.

– Спасибо.

– Айзек… какой-то, да? Плохо запоминаю имена.

– Пирс, – ответил я, комкая бумагу и надеясь, что парень заткнется и даст мне минутку побыть наедине с самим собой.

– Айзек Пирс, точно, – сказал он, нахмурившись. – Кажется, словно я тебя откуда-то знаю. Твое имя знакомо… Подожди, ты отсюда, да?

Я кивнул.

Его глаза расширились, и он улыбнулся, словно что-то понял:

– О черт, вспомнил! Ты тот парень, о котором мой отец рассказывал пару лет назад. Актер. Но твоя семья владела одной из наших заправок в Хармони, да? Той, что взорвалась? – он покачал головой, смеясь. – Безумие.

Все мышцы в моем теле напряглись и шея хрустнула, когда я повернулся взглянуть на него.

– Одной из ваших заправок?

– Нефть и бензин Wexx? Мой отец Росс Уилкинсон, генеральный директор, – сказал он и протянул руку. Меня зовут Ксавьер.

Я уставился на него.

Ксавьер. «Х». Насильник. Стоит прямо перед мной. Улыбается. Насвистывает. Бродит на свободе, словно ничего не произошло, в то время как Уиллоу страдала годами…

Он опустил руку.

– Эй, никаких обид, – сказал он. – Потеря одной заправки нас не убьет…

Я кинулся на него, схватил за лацканы пиджака и рванул к себе.

– Ты… – прошипел я сквозь сжатые зубы. Кровь стучала в висках. – Это был ты…

Глаза Ксавьера в сантиметрах от моего лица расширились от страха.

– Какого черта?..

Я попытался успокоиться, вспоминая о сказанном Уиллоу. Причинение боли ему не поможет ей, хоть все сухожилия в моем теле кричали сражаться, сделать ему больно, заставить заплатить за содеянное…

Я отпустил его, грубо толкнув. Он упал на раковину и развернулся, проводя руками по волосам и тяжело дыша.

– В чем твоя проблема, чувак? – спросил Ксавьер, поправляя пиджак.

– Я знаю тебя, – ответил я, тыча в него пальцем. – Я, черт возьми, знаю тебя… Знаю, что ты сделал. С ней.

– С кем? Не понимаю, о чем ты…

– Уиллоу, – рявкнул я. – Что ты сделал с Уиллоу Холлоуэй.

Глаза Ксавьера расширились, и его взгляд метнулся к двери за моей спиной.

– Послушай, парень, – сказал он, подняв руки. С них капала вода. – Не знаю, что она тебе рассказала, но…

– Все. Она рассказала мне обо всем.

Фальшивая улыбка Ксавьера исчезла, а в голосе послышалась нервозность.

– Она тебе обо всем рассказала? Тогда она сказала, что отослала фото своих сисек? Оно все еще у меня в телефоне. Я не стал загружать его в сеть для всего чертового мира, но загружу. Черт возьми, загружу, так что почему бы тебе не убраться с моей дороги.

Он постарался пройти мимо меня. Я спокойно положил руку ему на грудь и оттолкнул назад. У меня не было плана, мысли запутались узелком эмоций. Но я не мог дать ему выйти из туалетной комнаты в то же помещение, где находилась Уиллоу.

– Твое место в тюрьме.

– Пошел ты, – выплюнул он. В хриплом голосе слышался страх. – Тебе лучше поостеречься, парень. Я могу подать на тебя в суд и разорить.

– Я рискну.

Ксавьер просто фыркнул, а потом внезапно ударил правым кулаком мне в челюсть. Я пропустил удар, и моя голова мотнулась в сторону. Боль была подобна огню на фитиле. Я лишился контроля. Теперь я видел лишь этого ублюдка на ней, душащего ее, его губы и тело на ней…

«Уиллоу…»

Я ударил правым кулаком ему в лицо. Костяшки врезались в его скулу, откинув его назад. Боль от разбитой кожи пронеслась аж до локтя.

Ксавьер отшатнулся, поднес пальцы к скуле и уставился на кровь на них.

– Вот это, – сказал он. – Судебное дело. Тюрьма. Для тебя.

– Ты все время это говоришь, – ответил я, тяжело дыша, – а я все говорю тебе, что мне плевать. Я мог бы убить тебя за то, что ты с ней сделал…

– Ой, да ладно, – выплюнул Ксавьер. – Ты знаешь, какими могут быть цыпочки. Они дразнятся, пока член не станет твердым как камень, а затем посылают нас. Черт с этим. Она этого хотела. Все они хотят. Нужно играть в их игры. Брать немного инициативы на себя.

«Инициативы».

Я кинулся на него, повалил на твердый линолеум, и мы превратились в ком кулаков и пиджаков на полу ванной. Кулаком он попал мне в правый глаз. Мой ударил его в нос. Я смутно осознавал, что дверь открылась. Вокруг нас послышались шаги, крики. Я повалил Ксавьера на землю. Прижал его к полу, обхватив пальцами горло, сжимая.

– Каково это? – ревел я. – Не можешь дышать? Представь, каково чувствовать это годами, чертов сукин сын.

Грубые руки оторвали меня от Ксавьера и подняли. Тот встал на ноги, прижимая руку к горлу, тыча пальцем в меня. С выпученными глазами он взывал ко все возрастающей толпе в туалете.

– Он пытался убить меня. Вы видели! Вызовите полицию.