Среди тысячи слов

– Отлично, – сказал Мартин. – Гамлет влетел в твою комнату, бледный и растрепанный, его колени дрожат и так далее.

Айзек сделал всего один шаг, а показалось, словно ворвался на сцену. Его глаза казались дикими на побитом лице. Дышал он неровно, с трудом сжимая и разжимая кулаки.

Пока Мартин читал описание поведения Гамлета, Айзек разыгрывал его.

Он подлетел ко мне, крепко схватил за запястье и поднял меня со стула. Я едва успела восстановить равновесие, когда он толкнул меня обратно, удерживая на расстоянии вытянутой руки. Его пальцы все еще впивались в мое запястье. Его дикий напряженный взгляд снова и снова возвращался к моему лицу, словно он пытался запомнить меня. Мое сердце начало колотиться, в этот раз с тяжелым паническим грохотом, отчего мне захотелось вырвать руку из его хватки. Он подошел ко мне ближе, склонил лицо к моему, зарывшись носом в мои волосы, вдохнул мой запах. Потом он выдохнул и, издав тихий стон сожаления, отпустил меня.

Я прижала запястье к гудящей груди. Айзек отступил назад, все еще удерживая мой взгляд. Он развернулся и ушел со сцены, и все это время смотрел на меня через плечо, не обращая внимания на препятствия на своем пути. Он растворился за занавесом, а я все смотрела и дрожала. Ноги тряслись.

Мартин уронил сценарий на пол, я обернулась и уставилась на него широко распахнутыми глазами. Теперь он был Полонием, и он схватил меня за плечо, воспользовавшись моментом, в ловушке которого я все еще находилась.

– Давай, пойдем со мной. Я найду короля. Это сам экстаз любви, – он слегка потряс меня. – Что ж, ты говорила ему что-то неприятное в последнее время?

Я уставилась на него, широко раскрыв глаза, не мигая, а мой разум переводил вопрос.

Что ты сделала такого, что он так себя ведет?

Я прошептала:

– Нет, мой добрый господин. Только то, что ты приказал.

Полоний удерживал меня еще полсекунды. Когда он отпустил меня, лицо Мартина осветила торжествующая улыбка.

– Ты поняла, – сказал он и обнял меня. – Ты прирожденная актриса, Уиллоу. Ты настоящий талант. Я так рад, что ты попала в мой театр.

– Спасибо, – выдавила я из себя. – Можно я сбегаю в уборную?

Я не стала ждать ответа, а поспешила прочь из зала в женский туалет в фойе. Там я сполоснула лицо холодной водой раз двадцать.

– С тобой все в порядке, – сказала я девушке в зеркале. – Ты в порядке, в порядке, в порядке.

После окончания репетиций я посмотрела на оставшихся актеров, гадая, кого могу попросить отвезти меня домой. Я решила, что уже большая девочка, и могу вызвать «Убер». Я заказала такси, а потом вышла на морозный воздух. Теперь дни становились теплее, но ночной воздух все еще напоминал о зиме.

– Эй.

Я развернулась и увидела Айзека, опершегося о стену. В зубах он держал сигарету. Мускулистый, покрытый синяками, в своей черной кожаной куртке, он казался темным и опасным для всех. Кроме меня.

– Привет, – сказала я. – Спасибо, что выручил сегодня.

На мгновение он отвернулся, сжав челюсти, а потом снова взглянул на меня.

– Ты испугалась.

Я убрала прядь за ухо и пожала плечами.

– Ты был таким напряженным. Разве не это и должно было случиться?

– Так это все игра.

– Не зря это называют актерской игрой.

Он фыркнул и выпустил дым из носа.

– Мне не нравится тебя пугать.

– Почему?

– Выглядело слишком по-настоящему.

Я скрестила руки на груди.

– Думаешь, мы не ощущаем того же самого, когда смотрим на твою игру? Во время «Эдипа» я испугалась, что ты вырвешь свои чертовы глаза.

– Я серьезно.

– Как и я, – я подняла подбородок с деланым высокомерием и перекинула волосы через плечо. – А возможно, я просто так хороша.

Он кивнул, не улыбнувшись шутке.

– Знаю, что да, но…

– Но что?

На мгновение он задумался, а потом сделал затяжку.

– Мне удается так хорошо войти в роль, только когда она связана с настоящими эмоциями или воспоминанием.

– Я знакома с игрой по системе Станиславского, – ответила я, продолжая огрызаться, чтобы не дать Айзеку увести разговор не в то русло.

Он взглянул на меня, потом снова отвернулся.

– Я не хочу лезть в твою жизнь, но когда сегодня я приблизился к тебе, когда схватил тебя… – он заскрежетал зубами. – Я увидел в твоих глазах страх…

И вот снова Айзек протянул мне руку, сильную и уверенную, предлагая помощь, пока я перехожу огромную черную пропасть.

– Я вызвал этот страх, но не я первым поселил его в тебе, – сказал он. – Не так ли?

– Нет, – прошептала я.

– Кто тогда?

Я тяжело сглотнула.

– Не имеет значения.

– Для меня имеет, – ответил он хриплым голосом. – Для меня это, черт возьми, имеет значение, Уиллоу.

Я поняла, что подошла ближе. Он казался таким сильным, храбрым, ничего не боялся. А я была такой маленькой и уставшей. Я хотела перестать притворяться, что не вымотана до глубины души, и упасть в его объятия. Позволить ему немного поддержать меня, даже если это трусость.

– Мне нужно идти, – сказала я. – Уже поздно.