Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой

В Великобритании преступника могут приговорить к пожизненному заключению с правом на освобождение, скажем, через 20 лет. Прежде чем его выпустят на свободу, он должен доказать комиссии по условно-досрочному освобождению, что он больше не представляет угрозы для общества. Если ему не удастся это сделать, он может оставаться в тюрьме гораздо дольше первоначального срока. Лица, приговоренные к пожизненному заключению, не теряют этот статус даже после освобождения. Их могут отправить обратно в тюрьму даже по незначительному обвинению, например за пьяный дебош. Лица в предварительном заключении – совсем другая группа. Они еще ожидают приговора или решения суда присяжных. Из-за этого они чувствуют себя уязвимыми и могут вести себя нестабильно. Я считаю, что лица в предварительном заключении ведут себя гораздо хуже и доставляют больше проблем.

Иногда мы сталкиваемся с приговоренными к пожизненному заключению, которые говорят: «Я этого не делал, начальница» или «Я невиновен, босс». За время работы в корпусе Д я видела двух таких заключенных. Первый не доставлял мне особых проблем, за исключением того, что я должна была суетиться вокруг него и следить за неукоснительным соблюдением его прав. Он точно знал, на что может рассчитывать, и следил за тем, чтобы его ни в чем не ущемляли. Потребовал предоставить ему ноутбук, чтобы он мог работать над своим делом. Еще просил доставить в библиотеку книги, чтобы ознакомиться с законами (он планировал защищать себя, если бы его дело оказалось в апелляционном суде). Тот парень был полон решимости отменить приговор во что бы то ни стало.

Это было громкое дело. В 1996 году Рассел Коусли стал первым убийцей в истории британского права, тело жертвы которого так и не было обнаружено. Ему вынесли приговор более чем через 10 лет после того, как его жена Вероника Пакман пропала без вести. Он клялся, что не убивал ее, причем весьма убедительно. Он умел красиво говорить, был образованным и прекрасно выглядел даже в тюремной униформе. На каждой площадке была гладильная доска, и он каждое утро утюжил брюки и свитер. Он меня особо не тревожил, и меня мало что с ним связывало, кроме выполнения его запросов.

Второй доставил мне немало неприятностей. Это был очень обеспеченный мужчина, который убил жену ради юной модели. Утверждал, что этого не делал, и у него был очень сложный характер. Он был одним из тех, кто считает себя гораздо умнее остальных, но будь он действительно так умен, то не попался бы, верно?

Назовем его Джеймсом. В корпусе поговаривали, что Джеймс занимался бизнесом, жил на севере Лондона и был очень обеспеченным членом еврейской общины. Брак не помешал ему встречаться с более молодой женщиной. Насколько я помню, он зарезал жену утром, а затем включил отопление в доме на полную мощность, попытавшись скрыть время смерти и заставить всех думать, что убийство было совершено позднее, пока он был на работе. Джеймс хотел сохранить тело жены теплым, чтобы создать алиби и убедить следователей, будто убийство стало результатом неудавшегося ограбления.

Он упустил из виду некоторые важные детали, например, не догадался, что трюк с отоплением не сработает: нельзя поддерживать тепло мертвого тела с помощью радиатора. Кроме того, кровь убитой жены была обнаружена на рубашке, которую он надел на работу. Джеймс даже не предполагал, что полиция заинтересуется его личной жизнью. В девяти случаях из десяти убийца так или иначе известен жертве. Полицейские выяснили, что у него роман и что он внес изменения в страховку жизни жены. Это классический пример того, как получить обвинение в убийстве!

Однако Джеймс считал себя очень умным и свысока смотрел на остальных заключенных в крыле. Большинство убийц можно назвать нарциссами по ряду причин: отсутствие эмпатии, гипертрофированное чувство собственной важности и тщеславие, из-за которого они считают, что их никогда не поймают. Джеймс четко соответствовал всем критериям.

Он был высокомерен, груб и неуважителен по отношению ко мне. Хотя ему досталась востребованная работа в прачечной, он наотрез отказался трудиться. В Уормвуд-Скрабс все осужденные должны были работать и посещать занятия, направленные на реабилитацию, чтобы в итоге выйти на свободу. Джеймс отказывался работать, оправдывая это своей невиновностью. Он не был невиновным: это был самый настоящий преступник!

Он систематически игнорировал мой авторитет, подавая прошения о встрече с начальником тюрьмы, чтобы рассказать ему о своем деле. Просьбы Джеймса о встрече до такой степени надоели начальнику, что тот попросил меня перевести его в другую тюрьму. Такое часто случается в тюремной системе: заключенных переводят в разные тюрьмы, начиная с острова Уайт и заканчивая другим концом Англии. Тюрьмы идут на компромисс: ты поможешь мне, а я – тебе. Мне пришлось приложить усилия, чтобы этого добиться, но, честно говоря, мне было приятно сообщить ему новость о переводе.