Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой

Карл подкрался к моему столу. Он держал руки глубоко в карманах и сутулился.

– Я давно не видела вас с попугайчиком, – перешла я сразу к делу. – Куда он пропал?

Заключенным не разрешалось передавать кому-то своих питомцев, если они им надоедали. За попугайчиков нужно было нести ответственность. Им предоставляли птиц с таким условием.

– Он умер, – сказал он, покашливая.

– Умер?

– Да.

Никаких эмоций.

– И где же он сейчас?

– Я смыл его в унитаз.

У меня волосы встали дыбом.

– Правда? Какой прекрасный поступок! – естественно, это был сарказм. – Зачем вы это сделали? Если не говорить о том, что вы чуть не засорили нашу канализационную систему, зачем вы совершили настолько бессердечный поступок?

– А вам какое до этого дело? – выпалил он.

Я не пошла на конфронтацию.

– Что с ним случилось?

– Это был несчастный случай.

У меня мурашки побежали по спине.

– Что вы имеете в виду?

– На полу были кусочки клейкой массы, попугай наступил на них и прилип.

Я резко подняла бровь.

– Все действительно было так?

– Затем он начал терять перья.

– Правда? – спросила я, подняв вторую бровь.

– После этого он просто умер.

– Вот как? – меня затошнило от его вранья. – Вы сами это сделали, не так ли? Вырвали его перья! Это вы его убили, да?

Он посмотрел на меня и пожал плечами. Никаких угрызений совести. Никаких чувств. За его холодным взглядом не было ничего.

На мгновение я позволила своему гневу повиснуть в воздухе. Карла, похоже, ничего не смущало.

– Я поверить не могу, что для вас допустимо такое поведение с беззащитным существом, особенно тем, которому и так не повезло оказаться в одной камере с вами.

– И что, если это так? – резко ответил он.

Я сощурилась.

– Убирайтесь!

Во мне кипела кровь, пока я наблюдала, как он плетется в свою камеру.

Меня тошнило. Действительно чуть не вырвало. Мне было невыносимо думать о том, что пришлось пережить несчастной птичке. Я лишь надеялась, что она умерла быстро.

Не у всех приговоренных к пожизненному заключению отсутствовала эмпатия. Не все они совершили хладнокровное убийство. Заключенные, которым было позволено завести попугайчика, сначала прошли тщательную проверку. Мобильник, например, никогда бы не смыл Фреда в унитаз, если бы тот ему надоел. У Карла были классические психопатические черты, и я бы никогда не позволила завести попугайчика такому человеку.

Мне нужно было разобраться в произошедшем, поэтому я провела расследование и расспросила парней с его этажа, слышали ли они что-нибудь. Я поговорила с теми, кто регулярно общался с Карлом, поскольку он был одним из тех, кто хвалился своими поступками. Я была уверена, что он рассказал о том, что произошло, кому-то из корпуса.

Мне не потребовалось много времени. Я оказалась права: он действительно хвалился своим поступком. Правда оказалась еще более неприятной, чем я предполагала.

Парень, находившийся в двух камерах от Карла, рассказал, что тот стащил клейкую массу Blu Tack с доски объявлений в учебном корпусе и попытался приклеить лапки птицы к полу. Когда у него ничего не получилось, Карл вырвал все перья. Он смеялся, описывая, как попугайчик впал в болевой шок. После этого он утопил птицу в раковине. Тот факт, что он хвастался совершенными пытками, делал эту ситуацию еще более тошнотворной.

Как такому злодею вообще разрешили завести попугайчика? Я понимала, что не успокоюсь. Мне нужно было знать о Карле все. Его предысторию. Благодаря многолетнему опыту общения с преступниками я понимала, что это был не первый раз, когда он повел себя так жестоко (я не говорю о несчастной женщине, которую он убил). Я вернулась в кабинет и достала его личное дело.

Черт возьми! Оно было толстым, как энциклопедия. Там я нашла ответы на свои вопросы. Я сомневалась, что у кого-то из сотрудников тюрьмы Брикстон нашлось время изучить его, прежде чем позволить этому человеку завести попугайчика.

Читать его личное дело было неприятно. Я изучала совершенное Карлом убийство не слишком внимательно, так как меня скорее интересовало, что к нему привело. Бинго. В отчете, написанном после вынесения приговора, я нашла подтверждение своим предположениям. Когда Карлу было 12 лет, он задушил кошку, после чего он бесчисленное количество раз причинял вред животным. Меня это нисколько не удивило.

Правда, его текущее поведение меня сильно насторожило. Садистский способ, которым он убил попугайчика, и тот факт, что он не испытывал ни раскаяния, ни сильных эмоций, представляли собой серьезную проблему для корпуса Д. Если он мог так поступить с крошечной беззащитной птицей, предоставленной ему в рамках программы реабилитации, на что еще он был способен? Тюрьмы представляют собой хрупкую экосистему. Один заключенный с плохим поведением способен раскачать лодку в достаточной степени, чтобы весь корпус стал вести себя так же жестоко и деструктивно. В нестабильной обстановке ситуация может быстро меняться.