Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой

Она пробыла в Холлоуэй всего месяц, а ее уже внесли в реестр склонных к побегу. Ей было всего 19 лет, и, по всей вероятности, она должна была провести лучшие годы своей жизни за решеткой.

Мелани обвиняли в убийстве: она зарезала водителя такси во время неудавшегося ограбления. Подростку, с которым она была в машине, предъявили обвинение в непреднамеренном убийстве, менее тяжком преступлении. Видимо, они обвиняли в убийстве друг друга, но говорили, что именно Майерс ударила несчастного водителя ножом в сердце.

Я слышала, что против нее собрали улики и что ее должны были признать виновной. Поскольку Мелани была жестокой и хитрой, как лисица, мы не хотели выпускать ее из поля зрения. Заключенных, внесенных в реестр, повсюду сопровождал как минимум один надзиратель с рацией и журналом. Место? Время? Куда перемещается человек из реестра? Все это надзиратель должен был последовательно записывать.

У Мелани было запоминающееся лицо благодаря торчащим ушам, как у Микки Мауса. Она была мулаткой с черными волосами, ростом 1 метр 78 сантиметров и ртом с опущенными уголками. Надзиратель, сопровождавший ее во двор, связался по рации с пунктом управления.

– Здравствуйте, Эм Джей, это Альфа Один.

«Эм Джей» был уникальным позывным для тюрьмы. Поскольку мы были в пункте управления, он был и у нас.

– Говорите, Альфа Один, – ответила я.

– Я сопровождаю заключенную из реестра во двор корпуса «Браво».

Разумеется, «Браво» – это корпус Б.

Я записала информацию, и на этом было все.

Женщины находились на солнце целый час. Было около трех часов дня, когда надзиратели начали заводить их обратно, корпус за корпусом, двор за двором.

Теперь я следила за телефонным коммутатором. Нам поступил звонок от человека с сильным ирландским акцентом.

– Здравствуйте! – весело начал он. – Не уверен, в курсе вы или нет, но я сейчас нахожусь в «Холлоуэй-Касл» (местной пивной), и я только что видел, как заключенная перепрыгнула через забор и пробежала мимо паба.

Моя первая мысль: «Этот парень выпил слишком много пива».

Звонки-розыгрыши были распространены. «Не могли бы вы спросить Майру Хиндли, во сколько она выйдет играть?» – это классика, хотя Майры нет в Холлоуэй с 1974 года. Другим фаворитом была героиня Дирдри из сериала «Улица Коронации». Когда ее отправили в тюрьму в сериале, нам стала поступать бесконечная череда звонков с просьбой освободить ее. «Освободите Дирдри! Ей не место в тюрьме. Почему вы не можете ее выпустить?» Такая ерунда. У этих людей было слишком много свободного времени.

Поэтому, когда нам позвонил нетрезвый мужчина и сообщил о побеге заключенной, у меня возникли обоснованные сомнения. Тем не менее я бы никогда не проигнорировала то, что могло стать потенциальной угрозой безопасности, даже если это было похоже на розыгрыш.

Я связалась по рации со старшими офицерами из каждого корпуса и попросила их поторопиться, развести заключенных по камерам и всех пересчитать.

Услышала много возмущений.

– Просто сделайте это! – подчеркнула я. – Мне нужно знать, нет ли сбежавших.

Еще одна порция:

– Что? Вы шутите? – Хотите верьте, хотите нет, но побеги были редким явлением, отсюда и такая реакция.

– Давайте скорее! – торопила я. Лучше было перестраховаться, чем потом жалеть.

Вскоре после этого мне позвонила сотрудница «Альфа Один». Она задыхалась. Паниковала. Была на грани гипервентиляции.

– У меня трое пропали! – завопила она. – Трое проклятых заключенных пропали! И одна из них в реестре!

Черт возьми. Парню из паба не показалось.

Мне нужно было как можно скорее предупредить Скотленд-Ярд.

В пункте управления была прямая линия связи с полицией. Это был телефон ярко-красного цвета, и, как только мы поднимали трубку, производился звонок в полицию. По очевидным причинам мы называли его «бэтфон». Его проверяли каждый день, чтобы удостовериться в исправности аппарата.

Сердце неистово стучало, пока я ждала ответа детектива.

– Скотленд-Ярд.

Не знаю почему, но каждый, кто снимал трубку, всегда был суров.

– Это старшая надзирательница Ванесса Фрейк из тюрьмы Холлоуэй. Мы полагаем, что у нас есть сбежавшие заключенные. Трое пропали. Нам позвонил предполагаемый свидетель (предполагаемый, потому что я не знала, насколько пьян он был), находившийся через дорогу во дворе паба «Холлоуэй-Касл», и сказал, что он видел, как минимум одна заключенная спрыгивает с забора, – сказала я, поеживаясь. – Одна из них в реестре склонных к побегу.

Мне было крайне неловко сообщать Скотленд-Ярду, что заключенная, помеченная как склонная к побегу, все же сбежала. Щеки стали почти такими же красными, как телефон.

– Черт возьми! – последовал ответ.

Пока к нам мчалась полиция, цирк внутри тюрьмы продолжался.

Проведя еще одну перекличку и убедившись, что остальные заключенные находятся в камерах, мы должны были обыскать тюрьму сверху донизу.