Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой

Я позволила Марку и надзирателям сопровождать ее, а сама вернулась в пункт управления, чтобы наблюдать за разворачивающимся шоу по камерам наблюдения. Я хотела все зафиксировать на видео, чтобы: а) использовать запись в качестве доказательств и б) защитить своих сотрудников. В таком случае никто бы не смог обвинить их в подбрасывании доказательств.

Марк привел кинолога по фамилии Прайс и Альфи, бело-коричневого спрингер-спаниеля. Альфи был активным псом, обученным обыскивать места, а не людей. Марк сказал Патриции открыть машину. Как только водительская дверь распахнулась, офицер Прайс дал Альфи команду работать. Спаниель запрыгнул внутрь и стал все обнюхивать. Через несколько секунд он начал неистово лаять на бардачок. Затем сел. Бинго.

– Есть след, – сказал мне Марк по рации.

– Вижу, – ответила я. – Давайте посмотрим, что у нее там.

Патриция отступила с важным видом.

Это еще один отличительный признак коррумпированных сотрудников: они все имеют раздутое чувство собственной важности. Кажется, что у них есть Богом данное право нарушать правила.

Если задуматься, в этом нет ничего удивительного. Чтобы быть коррупционером, нужно иметь большое чувство собственной значимости, думать, что вам все сойдет с рук, и не испытывать угрызений совести по этому поводу. Марк повернул защелку бардачка, и в пространство для ног выпала гора мусора: обертки от жевательной резинки, полупустая бутылка колы, пакетики из-под чипсов. Надев латексные перчатки, чтобы не испортить доказательства, Марк засунул руку в бардачок и стал копаться в его содержимом. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти то, что учуял Альфи.

Я присвистнула, пока Марк рассказывал нам, что было у него в руках. Достаточно наркотиков, чтобы заработать небольшое состояние. Точнее говоря, 17 граммов героина и 51 грамм марихуаны. Одному Богу известно, сколько наркотиков она уже пронесла в тюрьму и как долго этим занималась.

Если кайфовать и злиться одновременно возможно, то именно это я и чувствовала. Я была на седьмом небе от того, что мы поймали ее с поличным, но при этом была в ярости, что человек, которого мы наняли для предотвращения незаконного оборота наркотиков, поступал в точности до наоборот.

Я слушала, как Марк зачитывает ее права.

– Вы не обязаны говорить что-либо, – она скрестила руки на груди, – однако это может навредить вашей защите, если вы не упомянете при допросе то, на что впоследствии собираетесь ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть использовано как доказательство.

– Приведите ее сюда, – сказала я Марку.

Я внимательно смотрела на монитор, пока Патрицию вели в отдел безопасности. Все это время вспоминала, как Монти сел напротив нее во время досмотра. У той наверняка были наркотики при себе. Я хотела их найти.

Патриция села на один из удобных стульев в офисе главного офицера, не выпуская из рук ведро ножек. Насыщенный жирный запах заполнил комнату. Вместо стен в офисе были большие стеклянные окна, из-за которых мы чувствовали себя золотыми рыбками в аквариуме. Все присутствующие в офисе делали вид, что продолжают работать, хотя на самом деле они наблюдали за тем, как разворачивается драма. Их все это злило так же, как меня.

Я забрала у нее ведерко и передала его одному из надзирателей.

– Можно мне его забрать? – спросила Патриция. Очень дерзко с ее стороны.

– Нет, – отрезала я. – Не в этот раз. Если вы не заметили, мы заняты проведением расследования.

– Могу я выйти в туалет?

– Нет!

Ее отчаянное желание скрыться там, где она могла остаться одна, было красным флагом. Я подозревала, что в еде нет наркотиков, но они есть в ее теле.

– Босс, здесь пусто, – сказал надзиратель, доставая из ведерка с ножками руку в перчатке, блестящую от жира. Как я и думала.

– У меня месячные! – протестовала Патриция.

– Извините, но вы все равно не можете выйти в туалет. Мы должны дождаться прибытия полиции.

Только полицейские могли провести досмотр с раздеванием. Я не хотела, чтобы она смыла доказательства в унитаз.

Она сидела надувшись, пока мы ждали полицейских. Глубоко вдыхала. Шумно ерзала на стуле. Я почувствовала облегчение, когда полиция приехала и положила конец ее истерическому представлению.

Наряд полиции возглавляла женщина. Я сообщила ей о своих подозрениях. Она снова зачитала Патриции ее права и арестовала за хранение наркотиков с намерением их сбыта.

Затем она сказала самым серьезным голосом:

– Мы отвезем вас в отделение, где будет проведен досмотр с раздеванием и проверка полостей тела.

Патриция выпучила глаза от ужаса. Это не то, чем полиция занимается на регулярной основе. Я знала, что это уловка, которая должна была побудить ее «выкашлять» правду.

Именно это она и сделала. Патриция достала изо рта сверток с 14 граммами героина, обернутый пищевой пленкой.

– Вот, пожалуйста, – протянула она его гораздо более застенчиво.

Я не могла сдержать смех. Сотрудница полиции подмигнула мне.