Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой

Бо́льшую часть ночи я ворочалась, переживая перед важным днем в Букингемском дворце. Опоздание – это один из моих главных страхов. Я всегда и везде прихожу заранее, и мой мозг начальницы не мог переключиться. Прокручивала в голове все худшие сценарии и продумывала соответствующий план действий в каждом из них.

Что, если такси не приедет вовремя? Что, если мы застрянем в пробке? Что, если мы что-то забудем и нам придется возвращаться? Нам нужно было быть во дворце ровно в 09:00.

Скажем так, у меня всегда был реактивный кишечник. Когда я нервничаю, в нем все бурлит, и это ощущение усиливалось под сдавливающей лайкрой.

Нужно было закурить.

Я стала значительно меньше курить с тех пор, как познакомилась с Джу, и не хотела, чтобы Энни-Мэй дышала сигаретным дымом. Тот день стал исключением. В ожидании такси я курила и шагала. Ходила по тротуару взад и вперед.

– Успокойся, все будет хорошо, – сказала Джу, выходя из квартиры.

Она нарядилась для визита во дворец и великолепно выглядела в платье цвета фуксии от «Л. К. Беннетт». Джу подобрала сумочку и туфли точно в цвет. Она купила Энни-Мэй ее первое дизайнерское платье из детской линейки «Дольче энд Габбана». На нем был черно-белый газетный принт, который отлично подходил ее дерзкому стилю и уверенной в себе личности. Мама Джу была с нами, и она тоже нарядилась.

– Легко сказать! – ответила я, глубоко затягиваясь и вдыхая никотин в легкие.

Я продолжила ходить из стороны в сторону и случайно задела Джу.

– Ой, извини.

– Ничего страшного, но тебе нужно успокоиться.

Я снова зашагала, глубоко засунув одну руку в карман.

– Где же такси? – пробормотала я. Как только это сказала, раздался оглушительный крик.

– Мама! Мама! Ты горишь!

Я развернулась на каблуках и увидела визжащую Энни-Мэй и дым, поднимающийся над меховой накидкой Джу, старинной реликвией ее мамы. Должно быть, я задела ее концом сигареты.

– Черт возьми! – воскликнула я, подскакивая к Джу и начиная отчаянно хлопать по накидке. Энни-Мэй тоже хлопала по ней, а Джу пыталась ее снять. Это было похоже на сцену из комедийного фильма.

Накидка чудом не пострадала, лишь слегка подпалилась. В воздухе висел запах горелого меха. Казалось, ни Джу, ни ее мама не были взволнованы произошедшим, Джу хорошо скрывала волнение, зная, что, когда я нервничаю, теряю над собой контроль.

– Все в порядке, – сказала она с улыбкой. – Все нормально. Не беспокойся, все будет хорошо.

Она снова набросила накидку на плечи.

В то утро мы поссорились из-за этой накидки. Поскольку я очень люблю животных, терпеть не могу натуральный мех. Джу сказала, это животное было мертвым уже сто лет, что немного спасало ситуацию. Теперь, когда запах моей ошибки висел в воздухе, было не время возвращаться к этому вопросу.

После моей паники у нас осталось двадцать минут – достаточно, чтобы встретиться с мамой и папой в кафе за углом от дворца.

Джу снова пыталась заставить меня что-нибудь съесть, но из-за сочетания волнения и утягивающих трусов это было невозможно. Я отодвинула сырный круассан.

Под словом «папа» я имею в виду отчима, но я называла его так лет с четырнадцати или пятнадцати. С годами поняла, что отец – это не донор спермы, а мужчина, который заслуживает этого звания. Они с мамой действительно подготовились к мероприятию. Папа купил костюм, а на маме было новое платье и шляпа. Они прекрасно выглядели.

Когда мы собрались уходить, папа меня обнял, а потом сказал: «Я считаю тебя своей дочерью и очень тобой горжусь».

Ранее он никогда не говорил мне ничего подобного. Пришлось прикусить губу, чтобы не заплакать. К счастью, я не красилась, ведь в противном случае потекла бы тушь.

К сожалению, я могла взять с собой только трех человек, поэтому мне пришлось попрощаться с Энни-Мэй и мамой Джу у ворот дворца. Правда, после церемонии их ждал сюрприз.

У меня сердце затрепетало, когда я повернулась лицом к Букингемскому дворцу. Мне хотелось ущипнуть себя. Как я здесь оказалась? Серьезно, Ванесса, как тебе это удалось? Начальник тюрьмы и его заместитель Дэвид Рэдхаус номинировали меня на эту награду. Что я сделала, чтобы заслужить такое с их стороны? Я задавала себе все эти вопросы, когда мы проходили через большую арку во внутренний двор и поднимались по лестнице с красным ковром, по обеим сторонам которой стояли гвардейцы в полном военном обмундировании. Они высоко держали мечи и не двигались.

Пока я шла по золоченному коридору, украшенному портретами, перед глазами встали длинные мрачные коридоры, по которым я решила пройти в одиночестве в первый день работы в Уормвуд-Скрабс. Я улыбнулась, вспомнив, как упрямо настояла на том, что сама доберусь до корпуса Д. Как же сильно меня пугала мысль о работе в мужской тюрьме. Я была уверена, что на этом моя карьера завершится. Кто же знал, что все так сложится. На мгновение остановилась, осознавая все, происходившее со мной. Это было что-то нереальное. Я прилагала усилия, чтобы держать рот закрытым.