Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой

Чья-то рука легла мне на плечо, и я вздрогнула.

– Ты в порядке, дорогая? – спросила мама.

– Да, в порядке, – это было все, что я смогла сказать.

В тот день еще 98 человек получали награды, от рыцарских титулов до Ордена Британской империи. Среди этих людей был актер Ронни Корбетт и гольфист Ли Уэствуд. Ожидая, пока назовут мое имя, я думала: «Только не облажайся с реверансом».

Я тренировалась с Джу с того дня, как мне сообщили новость. Я целыми днями делала реверансы перед Джу, а та поправляла меня и подсказывала, как выглядеть грациознее. Я так хорошо натренировалась, что могла бы сделать реверанс во сне. Почему же теперь, когда взволнованно ждала в зеленой комнате, я думала лишь о том, как облажаюсь? Дискомфорт, вызванный слишком тесными трусами, мерк на фоне этой мысли.

– Мисс Ванесса Фрейк! – прозвучало мое имя в комнате с высоким потолком. В ожидании встречи с королевой нас разделили на группы из двенадцати человек и провели урок по правилам этикета. Все работало, как хорошо смазанный механизм. Я не могла не думать о том, что Уормвуд-Скрабс было бы полезно усвоить некоторые королевские уроки по эффективности.

Родственников и друзей проводили в другую комнату. Правда, напоминание о Джу осталось со мной. Розовая рубашка и запонки с моими инициалами были подарками от нее.

Нервно разгладила рубашку ладонью. Выпрямив спину, направилась туда, куда меня пригласили.

Я была следующей.

«Мэм», как в слове «джем». Про себя я повторяла, как правильно обращаться к королеве, стоя плечом к плечу с вице-маршалом авиации. Он кивнул мне, и миллион бабочек захлопали крыльями у меня в животе.

Королева стояла на сцене огромного бального зала с красными и золотыми коврами и бесценными картинами.

Два солдата-гуркха стояли по бокам от королевы и следили за ее безопасностью. Их знаменитые ножи висели в кобурах на талии. Королева выглядела безупречно в фиолетовом платье-футляре и жемчуге.

Тревога сдавила мне горло, когда я приближалась к королеве.

Не испорть реверанс.

В галерее играл целый оркестр, но я слышала лишь стук своего сердца. Меня не успокоил взгляд Джу, сидевшей во втором ряду. Я понимала, что она беспокоится обо мне не меньше, чем я о себе.

Тем не менее он мне удался. Я говорю о реверансе.

– Ваше Величество, – сказала я, поднимаясь и глядя на королеву.

Она приколола Орден Британской империи к лацкану моего жакета. Затем выпрямилась и улыбнулась.

– Поздравляю с наградой, вы ее заслужили, – сказала она со своим безупречным акцентом. – Полагаю, вы давно работаете в тюремной службе.

– Да, мэм, – ответила я с улыбкой, – но, наверное, не так долго, как вы.

Она хихикнула. Ее глаза весело засверкали.

После этого она протянула мне руку для рукопожатия.

Это был короткий, но волшебный момент. Я будто плыла по воздуху к другому концу комнаты. Мой орден сиял под светом ламп. Я чувствовала, как родители и Джу улыбаются и радуются за меня.

* * *

Первое, что я сделала, придя на праздничный чай, пирожные и шампанское в «Савой», один из самых роскошных лондонских отелей, это бросила утягивающие трусы в мусорное ведро женского туалета.

Какое счастье, что снова могу дышать!

Я вернулась к нашему декадентскому столу, за которым сидели десять наших родственников и друзей. Орден в коробке передавали из рук в руки. Джу поймала мой взгляд и считала выражение моего лица.

– Все в порядке? – спросила она.

– Теперь, когда я сняла эти дурацкие трусы, да.

Она подняла бровь.

– Ты ведь не сидишь в «Савое» без трусов?

– Сижу! – ответила я гордо.

Как только я это признала, нам привезли огромный торт с бенгальскими огнями на одной из красивых серебристых тележек. «Поздравляем, Ванесса!» – было написано на глазури сверху. Все высоко подняли бокалы с шампанским в мою честь, и я думаю, что именно в этот момент я осознала, каких высот достигла. Это произошло в кругу моих самых близких людей, когда стресс прошел и я могла расслабиться и обо всем подумать. Слезы, которые я сдерживала, хлынули по моему лицу по направлению к сияющей улыбке.

32. Притвориться мертвой

Холлоуэй, 1988 год

– Думаешь, она мертва? – спросила надзирательница, заглядывая в камеру через люк в двери.

– Дай мне взглянуть, – сказала я, занимая ее место.

Прищурившись, всмотрелась в прямоугольное отверстие в двери.

Ребекка Смит была не из тех, кого называют чистюлями. Ее камера была похожа на свинарник. Вещи были разбросаны. Грязная одежда лежала кучей в углу. До меня доносился запах немытых волос и кожи.

Она неподвижно лежала на кровати с одеялом на лице. Нам были видны лишь ее черные вьющиеся волосы на макушке.

Я всматривалась, пытаясь понять, двигается ли ее грудная клетка. Невозможно было сказать, дышала она или нет.

– Не знаю, – сказала я Ди Мерри, одной из моих лучших подруг в Холлоуэй. Ди прочла мои мысли. Нежелание входить.