Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой

Я узнала, что дело дошло до суда, когда моя коллега-надзирательница вручила мне местную газету. Там была крошечная, почти незаметная статья о том, что Ребекка признала себя виновной в нападении на надзирательницу и была оштрафована на Ј60. Что меня действительно впечатлило, так это финальные слова судьи.

«Не понимаю, почему я имею с этим дело, – сказал он. – Это часть работы тюремного надзирателя».

У меня кровь вскипела. Разве становиться жертвой нападения входило в мои должностные обязанности? Я так не думаю. Мне хотелось откусить кусок руки судьи, притащить его в больницу, полить его руку соляной кислотой, сделать один тест на ВИЧ сразу и еще один через три месяца и посмотреть, понравится ли ему это.

Удивительно, что я продолжила работать после такого жестокого нападения и полного обесценивания моих усилий. В этом была вся я. Не сдавалась.

33. Либо по-моему, либо никак!

Уормвуд-Скрабс, октябрь 2012 года

За всю историю Великобритании не было такого, чтобы действующий премьер-министр посетил тюрьму. Показатели Уормвуд-Скрабс были настолько высоки, что Дэвид Кэмерон решил к нам заехать.

Его телохранители встретились со мной за несколько дней до предполагаемого визита, чтобы пройтись по тюрьме и получить представление о местности. Мы повздорили из-за огнестрельного оружия.

Уверенно уперевшись руками в бедра, я стояла у ворот, где мы прощались. Все шло хорошо до этого момента.

– Да хоть далай-лама, мне все равно, – сказала я. – Вы можете повсюду сопровождать премьер-министра, но вам запрещено иметь при себе оружие.

Многое могло пойти не так. Заключенный мог напасть на премьер-министра и оказаться застреленным телохранителем. Заключенный мог выхватить пистолет из руки телохранителя и застрелить Кэмерона.

Чтобы премьер-министра Великобритании застрелили в мою смену? Ну уж нет!

Заключенный мог застрелить другого заключенного или сотрудника тюрьмы. Это был еще один возможный результат, о котором я и думать не хотела. Это были худшие сценарии, но мне приходилось рассматривать их, когда я оценивала риски. Такой пиар-ход мог закончиться кровавой баней при несоблюдении мер предосторожности. Он точно мог положить конец моей карьере. Допуск к секретной информации у меня был лишь на шаг ниже, чем у премьер-министра. Я не могла видеть файлы с пометкой «совершенно секретно», но видела те, на которых было написано «секретно». У меня были все полномочия действовать таким образом.

Телохранители Кэмерона были именно такими, какими вы их представляете. Они напоминали героев фильма «Люди в черном»: широкие плечи, квадратная челюсть, черные костюмы и ботинки, серьезные выражения лиц.

Они были из подразделения личной охраны полиции Лондона, и их единственная задача состояла в обеспечении безопасности премьер-министра. Разумеется, я видела, откуда они. Более высокий из двух мужчин, чья походка свидетельствовала о военной службе в прошлом, сказал:

– Если мы будем сопровождать субъекта в тюрьму, мы не станем сдавать огнестрельное оружие.

– Тогда у нас есть камень преткновения, – сказала я.

– Боюсь, что да. Если вы не позволите пронести оружие, он не войдет внутрь, – ответил здоровенный телохранитель.

Они были политкорректны и не называли имя премьер-министра, поскольку о визите еще не было официально объявлено. На данный момент его называли «он» и «субъект».

Было бы справедливо предположить, что они также пытались запугать меня. Это была бравада в стиле: «Мы телохранители премьер-министра!» Мы уставились друг на друга. Я могла помериться силами с лучшими из них.

– Предлагаю вам вернуться к своему руководству и обсудить этот вопрос, поскольку мы не пропустим вас с огнестрельным оружием.

Снова вытаращенные глаза.

– Что ж, на этом и закончим, – сказала я, завершая противостояние.

Мы так и не договорились по этому вопросу, и они ушли. Я понятия не имела, что будет дальше: встреча все же состоится или будет отменена. Шансы были пятьдесят на пятьдесят.

Начальник тюрьмы рассердился бы, если бы на Даунинг-стрит передумали. Визит Кэмерона имел огромное значение для Уормвуд-Скрабс. Он бы только укрепил наш статус лучшей тюрьмы в Лондоне и привлек бы внимание СМИ – на этот раз положительное.

Тем не менее Фил Тейлор на 110 % поддержал мое решение. Безопасность тюрьмы стояла на первом месте.

Через два дня меня вызвали в его кабинет. Мы получили ответ.

Я улыбнулась. Один-ноль в твою пользу, Ванесса. Я добилась своего.

Начальник тюрьмы получил электронное письмо, в котором говорилось, что Дэвид Кэмерон посетит Уормвуд-Скрабс через два дня.

Два дня! У меня сердце затрепетало.

Далее в письме четко говорилось, что телохранители не станут проносить пистолеты в тюрьму.

– Ха! – воскликнула я победоносно.

Планировалось, что они приедут с премьер-министром на его бронированном «Ягуаре», но останутся в машине после того, как она будет припаркована на территории. Во время обхода тюрьмы Кэмерона должен был сопровождать невооруженный телохранитель.