Срединная Англия

Вскоре пришел поверхностный, беспокойный сон. Ей вдруг приснилось, что снаружи доносится шум — странные, высокие, нечеловеческие крики. Она вышла, перегнулась через борт и увидела, что рядом с кораблем плывет дельфин. Она потянулась к нему, схватилась за плавник и втянула дельфина на судно. Страстно поцеловала его в пасть. Это был Эдам — но дельфин. Она поманила его в каюту, они легли на постель, и Софи гладила его по коже — гладкой и мокрой, как дельфинья. Он был наполовину Эдам, наполовину дельфин, но в некоторой точке этой грёзы он стал целиком Эдамом. Они занялись любовью, и Софи кончила во сне, вскрикнув в темноте. После она несколько минут лежала, проснувшись, чувствовала себя виноватой и в то же время необъяснимо счастливой. Проспала еще девять часов и проснулась так поздно, что пропустила первый завтрак.

* * *

Теперь уже проголодавшись, Софи решила, что пора опробовать услуги лакея. Набрала трехзначный номер на внутреннем телефоне. Ответил невесомый музыкальный голос на безупречном английском с сильным, однако неопределимым акцентом. Софи заказала кофе, омлет, копченую лососину, свежие фрукты и апельсиновый сок, а затем приняла ванну. Когда она выбралась из ванной, завтрак уже был подан, а мужчина, которого Софи сочла за Хенри, старательно вешал ее платье (брошенное смятым комком на пустую кровать) на плечики и возвращал в гардероб.

— А… доброе утро, мадам, — сказал Хенри, улыбаясь ей и слегка кланяясь. — Надеюсь, вы спали хорошо. — Стройный непримечательный персонаж, ненамного выше самой Софи, взгляд карих глаз мечется по каюте безостановочно, ища, что бы еще прибрать или обустроить этими вот тонкими пальцами.

— Спасибо, — сказала она, — ну что вы, это совсем не обязательно. И зовите меня Софи.

Хенри улыбнулся и поклонился вновь, однако не ответил. Ей показалось, что его это предложение обеспокоило. А еще до нее дошло, что она понятия не имеет, как вести себя с этим человеком. Он — слуга. Слуг у нее никогда не было. Она чувствовала себя совершенно растерянной и косноязычной.

— Ваша газета тоже здесь, мадам, — сказал он.

— Спасибо.

О том, что она заказывала газету, Софи припомнить не могла и надеялась, что ей не будут ежедневно подавать «Телеграф» или «Мейл»[75]. Однако четырехстраничный таблоид, который Хенри протянул ей на серебряной тарелке, оказался судовым изданием и назывался «Мир сегодня». Не впервые Софи изумилась, сколько всякого дополнительно нашлось на борту «Топаза IV» и до чего хорошо тут все, похоже, организовано. Ей пришло на ум выражение «все схвачено и проконопачено» — в самом буквальном смысле.

— Спасибо, — повторила она в третий раз и отвернулась покопаться в сумочке со смутным замыслом дать Хенри чаевые. Когда она их нащупала, он уже убрался беззвучно из каюты, оставив ее необычайно раздосадованной на саму себя.

Она читала газету, завтракая перед балконной дверью, которую вновь оставила открытой. Газета оказалась примитивного содержания, однако Софи сочла, что «Мир сегодня» осуществляет очень полезную услугу, сводя вчерашние мировые новости к четырем удобоваримым страницам, и задумалась, почему никто ничего подобного не издает дома. За несколько минут она узнала, что к предстоящему в сентябре референдуму «Да, Шотландия» обеспечила себе миллион подписей в кампании за шотландскую независимость, что количество британцев, нуждающихся в предметах первой необходимости, возросло в этом году на одну пятую и что Би-би-си обвиняют в укрывательстве участия в недавнем полицейском налете на дом сэра Клиффа Ричарда[76], последовавшем за обвинениями в сексуальных домогательствах.

За ужином в тот день именно последняя новость в основном обеспечивала топливо для бесед. Миссис Джойс решила, что с сэром Клиффом поступили безобразно: он десятилетиями обеспечивал стране исключительно удовольствие, и теперь перед ним просто обязаны извиниться. Мистер Джойс считал, что Би-би-си не мешало бы у себя в хозяйстве порядок навести, прежде чем нападать на других, еще со скандала с Джимми Сэвилом[77] было ясно, что Би-би-си — попросту рассадник педофилов, и что генерального директора следовало бы немедленно арестовать. Мисс Томсетт деликатно одернула его, заявив, что в любой организации найдутся паршивые овцы и что людям не стоит забывать, сколько Би-би-си сняла чудесных исторических кинодрам, а также великолепных документальных фильмов о живой природе с Дэвидом Аттенборо. Мистер Уилкокс, которому (Софи не смогла не заметить) очень нравились звуки собственного голоса, высказался так: Би-би-си не лишена достоинств, но одержима политкорректностью и до сих пор не отошла от того случая, пять лет назад, когда один популярный комик и один популярный радиоведущий в прямом эфире оставили пошлое сообщение на автоответчике у всеми любимого пожилого актера Эндрю Сакса[78]. С тех самых пор, попав под тяжелый обстрел СМИ в связи с этим инцидентом, корпорация настороже — знает, что ее считают (и заслуженно, по мнению мистера Уилкокса) элитистской, высокомерной, столичной и оторвавшейся от корней.