Средневековая империя евреев

Так нас, вместе со святым Мефодием, тема Исхода возвращает к учению об Империи как «месте» уже осуществившегося Царствия – где ангелы и человеки совместно несут «стражбу Господню». Но это Царствие в отношении к миру все еще находится в состоянии войны, и поэтому «сыны Царствия» должны быть воинами.

Итак, к моменту появления первых монахов Империя не переставала сознавать себя станом Нового Израиля, совершающим Новый Исход. Исход – это война. На войне не уместны браки (только по снисхождению они могут быть дозволены для неспособных – пока что – к брани). Во время маршей по вражеской территории смертельно опасно заводить дружество с местными жителями.

Вероятно, не очень многие читатели так называемых «монашеских уставов» отдают себе отчет в том, что они были написаны отнюдь не для монахов – а для общин совершенно особого рода, хотя и разделенных на мужские и женские и предполагавшие обет безбрачия для всех своих членов. Недаром слово «монах» в них нигде не употребляется. «Кто не знает, что человек есть животное кроткое и общительное (что мы бы теперь перевели общественное), а не уединенное («монашествующее») и дикое. Ничто так не свойственно нашей природе, как иметь общение друг с другом и нужду друг в друге, и любить соплеменных.»

Но надо теперь сказать и о самой общежительной системе. Это были объединенные общим распорядком жизни и общим трудом как мужские, так и женские общины, организованные в единую систему на уровне руководителей. Управление общинами строилось независимо от структуры епархиального управления.

И все же эти общины имели совершенно особый екклисиологический статус. Это проявилось в ответе на вопрос: «Надобно ли в одном селении основывать многие братства?» Ответ отрицательный. Сначала он обосновывается длинным рядом вполне житейских соображений: практическая невозможность найти второго человека, способного для должности руководителя, в случае же обнаружения такового («дело, впрочем, нелегкое и нам еще не встречавшееся») – большая польза от него на должности помощника первого руководителя; повод для соревнования между общинами – хотя бы и в добрых делах, но чреватого конфликтами; соблазн для новоприходящих в общины: они теперь будут вынуждены начинать не с подчинения, а с суда над сравнительными достоинствами разных братств; большее удобство, при единстве управления, для обеспечения необходимых жизненных потребностей; соблазн для внешних: «…пребывающие в разделе как могут назидать живущих в мире, или в случае нужды склоняя их к миру, или убеждая к исполнению других заповедей, если сами на себя навлекают худое подозрение тем, что не соединяются?»; лучшее доказательство смиренномудрия настоятелей – в их взаимном подчинении друг другу; попечение братства только о своих нуждах при независимом от другого существовании – «не явное ли это преслушание апостольской заповеди, в которой говорится: не своих си кийждо, но и дружних смотряйте (Послание к Филиппийцам 2, 4)»

Впрочем, не эти аргументы решающие. То, что здесь было перечислено, – это обыкновенные искушения, которые всегда возникали между монастырями, находившимися поблизости друг от друга, и которые, тем не менее, никогда не служили основанием для принципиального запрета создавать несколько монастырей в одной местности. Однако вот еще аргумент: «И из многократного в Деяниях свидетельства о святых, о которых пишется в одном месте: народу веровавшу бе сердце и душа едина (Деяния святых Апостолов 4, 32); и в другом: все веровавшии бяху вкупе, и имяху вся обща (Деяния святых Апостолов. 2, 44), видно, что у них не было никакого разделения, никто не жил по своей воле, но все управляемы были, состоя под одним и тем же попечением, и это соблюдалось при числе, доходившем до целых пяти тысяч, от чего, может быть, немало было такого, что по человеческому расчету казалось препятствием к соединению. А если в каждом селении находящееся число братий гораздо меньше, то какая причина дозволит им разделяться между собою? О, если бы возможно было, чтобы не только собравшиеся вместе в одном селении жили всегда вкупе, но чтобы и многие братства в различных местах, под единым попечением людей, способных нелицеприятно и мудро устроять полезное для всех, назидаемы были в единении духа и союзе мира (Послание к Ефесянам. 4, 3)» (Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 35; Святой Василий).