Средняя школа. Худшие годы в моей жизни

Меня это не слишком удивило, но на маму я боялся даже взглянуть. Ей, наверное, уже хочется довершить дело Миллера и пришибить меня на месте.

Мы сидели в офисе мистера Дуайта. Присутствовала также миссис Стрикер. Я прижимал к носу пакет со льдом, а рубашку мне закололи английской булавкой. Чувство было такое, словно я заледенел, причем не только ото льда.

– Мы можем присылать Рейфу домашние задания, чтобы он делал их дома, – говорил тем временем маме мистер Дуайт. – И конечно, следующей осенью вы можете повторно записать его в шестой класс.

Все хуже и хуже.

У мистера Дуайта зажужжал телефон. Директор поднял трубку.

– Да, – сказал он, а потом: – Скажите ей, что у меня беседа с родителями.

Но секунду спустя дверь отворилась. На пороге стояла мисс Донателло.

– Я буквально на минутку, – сказала она. – Я понимаю, что у вас приватная беседа, но, с вашего позволения, хочу предложить одну вещь, которая может помочь Рейфу.

Все, включая меня, повернулись к маме.

– Прошу вас, – сказала мама.

– Я собиралась показать это вашему сыну ближе к концу года, но, кажется, сейчас это уместней, – объяснила мисс Донателло и положила на стол мистера Дуайта буклет, так, чтобы всем было видно.

Дуайт и Стрикер молчали. Мама взяла буклет в руки.

– Мне кажется, что в школе Эйрбрук Рейфу будет хорошо, – сказала Донателло и посмотрела прямо на меня. – Ездить придется довольно далеко, но, думаю, тебе там понравится. В этой школе общеобразовательная программа тесно переплетена с изобразительным искусством и адаптирована под нестандартных учеников.

– Типа школы для отсталых? – спросил я.

– Нет, – ответила Донателло. – Это школа для художников.

Тут мне стало интересно.

– Прошу прощения, – встряла миссис Стрикер, – но мы собираемся исключить Рейфа. А вы что же, предлагаете наградить его за все, что он натворил?

– Вовсе нет, – ответила Донателло. – Я просто хочу сказать, что у Рейфа талант. Я наблюдала за ним весь год.

Вот это номер! Я впервые слышал, чтобы кто-то поставил рядом слова «Рейф» и «талант».

– Но его оценки… – сказала мама. Я смотрел ей через плечо, в буклет. Там были фотографии школьников у мольбертов, школьников за лепкой и школьников, занятых такими штуками, которым я даже названия не знал.

– Да, над успеваемостью придется потрудиться, – согласилась Донателло. – Однако в Эйрбрук принимают всех, независимо от уровня. Если работы в портфолио Рейфа покажутся приемной комиссии многообещающими, ему, возможно, даже дадут стипендию для малоимущих.

– Что такое портфолио? – спросил я.

– Это все твои работы вместе взятые, – сказала Донателло. – Их будут смотреть, чтобы оценить твой потенциал.

Мне уже прыгать хотелось от восторга. В голове у меня вертелось:

Потому что все было так здорово, что я и мечтать об этом не мог.

Так было ровно до того момента, когда мама открыла сумочку, порылась в ней и вытащила полученный накануне Миллеров подарочек.

– Я взяла это с собой на всякий случай, – сказала мама. – И теперь думаю, что надо вам это показать.

Тут я понял, что мне крышка.

Глава 73 Мама еще не закончила

Через минуту копии страниц из моей тетради устилали стол мистера Дуайта. Там было все – правила «операции ДВП», список нарушенных школьных правил, дурацкие картинки, которые рисовали мы с Лео. Теперь всем будет очевидно, что я просто юный уголовник. Я уставился в пол.

– Что ж, кое-что проясняется, – сказала миссис Стрикер, и я буквально увидел, как творческая школа тает в туманной дали.

– На самом деле, – сказала мама, – я имела в виду вовсе не это.

Я поднял глаза.

– Да, – сказала Донателло, – я понимаю, о чем вы. Это готовые наработки для портфолио. Да, Рейф, некоторые рисунки это исключительно ты.

Что-о?

Я не совсем понял, что она имела в виду, но, кажется, что-то хорошее.

– Миссис Катчадориан, – сказал мистер Дуайт, – разумеется, вы вправе записать Рейфа в любую школу по вашему выбору, однако ему следует осознать всю тяжесть уже совершенных проступков.

– Полностью с вами согласна, – сказала мама. – Поверьте, без последствий его действия не останутся.

Я уже еле мог сдерживаться. К чему они гнут?

– Видите ли, я всегда знала, что в душе Рейф художник, – сказала мама. – Он от рождения такой. Я назвала его в честь великого Рафаэля Санти. Все мои дети получили имена в честь моих любимых художников. Сестру Рейфа зовут Джорджия в честь Джорджии О’Киф.

– Как вы славно придумали, – улыбнулась Донателло.

– А еще, – продолжала мама, – у Рейфа был брат-близнец.

Мне хотелось, чтобы она замолчала, но она, конечно, не замолчала.

– Его звали Леонардо.

– В честь Леонардо да Винчи? – спросила Донателло.

– Да. К сожалению, он умер совсем маленьким, – сказала мама. – Когда им с Рейфом было по три года, Лео заболел менингитом, и мы его потеряли.

Донателло положила руку маме на плечо. Мистер Дуайт и миссис Стрикер явно не знали, что сказать.

– Это было очень давно, – сказала мама, глядя уже на меня. – Но душа Лео все равно осталась с нами. Да, Рейф?

Я кивнул. Ведь это так и было.

Кажется, я должен все тебе объяснить.

Глава 74 Объясняю