Средства ничего не значат (СИ)

Подобное оружие несколько смущало Кучики, поэтому он и не показывал его остальным. Несолидная человеческая игрушка, совсем не к лицу синигами. Не то, чтобы собирался всерьез пользоваться им, просто после того, как убедился, что ночью к одинокому путнику могут прицепиться, решил, что иметь такое не помешает, просто для страху. Но теперь эта штука могла помочь им выиграть несколько секунд, когда все обернется совсем уж скверно.

– А ты им пользоваться умеешь? – Поинтересовался Хаями.

– Торговец, который мне его продал, показал, как обращаться.

– Но ведь надо еще попасть, – заметил Хаями с большим сомнением.

– Я учился стрелять из лука. Не думаю, что это намного сложнее.

Все трое уставились на него с нескрываемой завистью.

– А в Академии не учат стрелять из лука, – посетовал Ренджи.

– В Академии не учат, – согласился Бьякуя. – А аристократов учат.

До сих пор Бьякуе в голову не приходило, что его друзья могут завидовать его происхождению. У Ренджи так оно вообще вызывает только раздражение. А Хаями старательно скрывает сочувствие: он-то понимает, насколько это непросто, быть главой одной из четырех великих семей. И вдруг в глазах своих спутников Бьякуя увидел целое море зависти, даже у Наото: видать, и его отец не научил стрелять из лука.

– Отдача, – вдруг тоном знатока заявила Рукия. – У пистолета есть отдача. А у лука ее нет.

– Я это учту, – снисходительно кивнул Бьякуя.

Толпа стала гуще. Теперь это был настоящий людской водоворот, то немыслимо плотный, не пройти, то вдруг разверзающийся почти пустыми пространствами. Оказавшись в одной из таких проплешин, Хаями украдкой обернулся через плечо и тревожно вскрикнул. Бородач, решительно расталкивая прохожих, приближался к преследуемым почти бегом.

– Он понял, что мы его заметили! – В отчаянии воскликнул Наото.

– Это он понял давно, – возразил Бьякуя, разворачиваясь к врагу. – А теперь решил, что вот-вот нас потеряет.

Бородач выходил на финишную прямую. Синигами чувствовали на себе его взгляд, полный ненависти и жажды убийства. Не оставалось сомнений, что он сейчас нападет, и тогда никто и ничто не помешает ему расправиться со своими жертвами. Он уже сунул руку в карман, очевидно, нащупывая гигонкан. Но в этот момент Бьякуя выхватил из-под куртки пистолет.

Только первая пуля прошла мимо, выше головы. Остальные он твердой рукой всадил в грудь и живот преследователя. Кучики расстрелял обойму с такой скоростью, что враг рухнул только вместе с последней пулей. Бьякуя отшвырнул ставшее бесполезным оружие: запасной обоймы у него не было.

– Бежим! – Рявкнул он, первым бросаясь прочь.

Пуля в живот – это очень больно. Если у врага такой же гигай, как и у команды Кучики, то боль на некоторое время ошеломит его, он не сразу опомнится. И это даст офицерам фору в несколько секунд. А если повезет, то и в полминуты. Не обращая внимания на поднявшийся вокруг шум, Бьякуя втиснулся в толпу, решительно сбил с ног какого-то молодчика, сунувшегося его задержать, и принялся ловко лавировать между прохожими. Остальные следовали за ним, стараясь только не потерять друг друга из виду. Очень скоро они вынырнули из кольца тех, кто видел или слышал стрельбу, и, поскольку народу было невероятно много, больше они внимания не привлекали.

– Сбавляем скорость, – распорядился Бьякуя, дождавшись своих спутников. – Надо слиться с толпой. Тогда он нас не сразу разглядит.

– Я уже чувствую реяцу, – заметил Хаями. – Он бросился в погоню.

– Теперь у него нет гигая, он не сможет спрятаться, – сказал Бьякуя. – Кто-нибудь понимает, куда мы идем?

Они двигались туда же, куда тек весь людской поток, не пытаясь изменить направления. Рукия сориентировалась первой.

– Впереди вокзал, – сообщила она.

– Это неплохо, – обрадовался Хаями. – Если прыгнуть в ближайший поезд, он нас потеряет.

– Так и сделаем, – согласился Бьякуя.

Рукию, как самую опытную (а кто в свое время несколько месяцев в Мире живых проторчал!), отрядили в автомат за билетами. Она слетала молнией и очень скоро догнала друзей.

– Синкансен, – доложила она, уверенно указывая направление. – Нам туда.

Поезд отправлялся буквально через минуту, так что вид бегущих по платформе людей никакого удивления не вызывал: обычные опаздывающие пассажиры. Синигами со всей возможной скоростью пересекли опасное открытое пространство и ввинтились в вагон. И только когда белая стрела синкансена, стремительно разгоняясь, вырвалась за пределы вокзала, когда полностью исчезло ощущение враждебной реяцу, друзья смогли перевести дух.

Была середина дня, и вагон был наполовину пуст. Синигами рухнули на сиденья, с одной стороны Бьякуя и Наото, через проход – Ренджи и Рукия. Вся тяжесть этого напряженного дня, да и ночи, навалилась разом. Ноги стали ватными, глаза слипались. Все они слишком устали сегодня.

– А кто-нибудь знает, куда мы едем? – Зевнул Ренджи.

– Приедем – узнаем, – вяло отозвался Бьякуя и закрыл глаза.

***