Средство от Алкивиада

До нас доносился голос Дира и его торопливые шаги. Видно было, что он все еще находится в опасном перипатетическом состоянии.

- Это неслыханно! Показательный лицей! Школа с такими традициями! И такой скандал! И к тому же - на торжестве, я бы сказал, педагогического характера! Как вы могли допустить это и, что еще хуже, как вы могли не поставить меня об этом в известность! Вы меня выставили на осмеяние. Под влиянием ваших заверений, что все прошло как следует, я весело звоню пану директору и шутливо спрашиваю: «Как вы чувствуете себя после юбилея?» А это прозвучало как неуместная шутка, как издевательство! И только тут я узнал, что там произошел скандал! Беготня, крик, вой, нападение на воспитанников Дома, издевательство над учениками…

- Простите, пан директор, - откашлялся Алкивиад, - но это явно преувеличено, их только мазали ваксой.

- Только?! - загремел директор. - И это называется только?! Как мне это ни неприятно, но я считаю своим долгом сказать вам, что вы уже давно подвергаете тяжелым испытаниям мое доверие к вам, как к педагогу. Да и чему здесь удивляться, если вас больше интересуют мертвые статуи, чем молодежь. Зачем вы притащили сюда эту развалину?

- Статую склеили…

- Я не желаю ее видеть! Вы засоряете мой кабинет.

- Осмелюсь заметить, что статуя эта связана со славной историей нашей школы. Она выдержала две войны и пятьдесят выпусков вандалов. А это что-нибудь да значит.

- Нет, нет… Сейчас же уберите eel

- А кому она мешает?

- Да ведь из-за нее насмешек не оберешься! Мы никогда и не считали ее произведением искусства. Это только школьный инвентарь. А испорченный инвентарь следует убирать.

- Но уже одно то, что это бюст Катона…

- Катон не относился к разряду прогрессивных деятелей…

- Однако он - символ некоторых древнеримских достоинств.

- Нет, коллега, я не вижу никаких оснований - ни моральных, ни эстетических… ни политических для пребывания здесь этой особы - все эти основания скорее говорят за то, что этот гипс, или, как правильно его называет пани Калино, этот мусор, следует убрать. Возня с этой смешной и обезображенной фигурой вносит некоторый элемент рассеянности и нарушает серьезность наших заседаний. Довольно уже того, что мы вынуждены сносить конское ржанье за окном.

Старый конь Цицерон и в самом деле опять пробрался на школьную территорию и грустно ржал. Видно, вокруг вытоптанной спортплощадки осталось очень мало травы.

- Коллега Жвачек, закройте, пожалуйста, окно, - услышали мы голос Дира и, опасаясь разоблачения, дали тягу.

Первые три урока мы пребывали под впечатлением услышанного, а на большой перемене направились в учительскую и в дверях столкнулись со Жвачеком.

- Это опять вы! Что вам нужно?

- Мы к пану учителю Мисяку.

- В чем дело? - Алкивиад вышел к нам со стаканом чая в руке.

- Мы хотели бы взять карту.

- Карту… Но ведь урок у нас еще через два часа.

- Ничего. Мы бы тем временем повторили материал.

Преподаватели поглядели на нас с интересом.

- Может быть, нам следует захватить и какой-нибудь фильм… - быстро добавил я. - Ребята говорили, что есть фильм о пирамидах.

- К сожалению, аппарат испорчен…

- Это ничего. Аппарат можно починить… У отца Бэма радио и телемастерская, он наверняка справится и с этой починкой, - сказал Засемпа, - а пока что мы взяли бы карту и, может быть, те египетские диапозитивы, о которых рассказывали ребята.

- Хорошо… что-нибудь подберем… - сказал Алкивиад после минутной паузы.

Он допил чай и отправился с нами в кладовую. Когда мы отобрали карты и исторические таблицы, Пендзелькевич неожиданно спросил:

- Вам, пан учитель, удалось водрузить на место Катона?

- К сожалению, мои опасения оправдались, - спокойно ответил Алкивиад. - Пан директор не пожелал, чтобы Катон вернулся в его кабинет.

- Ну и что же теперь?

- Ничего. Придется его убрать.

- Вы его выбросите?

- Ну, нет. Я оставлю его у себя.

- А разве нельзя поставить его в историческом кабинете?

- У нас нет исторического кабинета. Он полностью аннексирован пани Калино.

- И вы, пан профессор, согласились на это?

- Я не подписывал с ней никакого соглашения, мои мальчики. И никто не принудил бы меня подписать подобный позорный акт.

- В таком случае вы сохранили на него все права.

- Конечно, но в данный момент поместить там бюст Катона было бы крайне неразумно, поскольку, как мне известно, пани Калино принадлежит к числу противников Катона, и я боюсь, что этот римлянин не прожил бы там и часа. Поэтому я и должен, хотя бы на время, убрать Катона.

- Но так не должно быть, - сказал я, - ведь он принадлежит школе.

- Да, он принадлежит школе, - подхватил Пендзелькевич. - Брат мой рассказывал, что когда он начал ходить в школу, Катон уже тут был. И товарищи брата, постарше его, тоже говорили, что когда они начинали ходить в школу, Катон тоже уже был. Он всегда здесь был.

- В том-то и дело, - сказал Алкивиад, - но увы - такова уж судьба старых вещей.

- Пан учитель, - сказал я, - отдайте его нам. Алкивиад застыл.

- Вам? Зачем?

- Он будет стоять в нашем классе.