Средство от Алкивиада

— В гимнастическом зале. У них там репетиция пьесы «Пробуждение Африки». — Кицкий сгреб остатки семечек и вернулся к малышам с альбомами марок.

ГЛАВА IV

В гимнастический зал нас не хотели впускать. Два здоровенных дылды из десятого в коротеньких соломенных юбочках на бедрах, один с тамтамом, а второй с копьем в руке, преградили нам путь.

— Куда? Здесь репетиция.

— Нам нужен коллега Лепкий. Нас направили… — уверенным тоном заявил Засемпа.

Африканские воины критически оглядели нас.

— Это, наверное, статисты, — сказал тот, что с тамтамом.

— Ладно, пусть идут, — согласился второй. Нас протолкнули в зал.

— Шекспир, пришли твои статисты! — крикнул парень с тамтамом и громко забарабанил.

Лепкий растолкал толпу актеров и подошел к нам нервным шагом. Он был завернут в цветную материю, и на голове у него красовалась чалма. Он строго взглянул на нас.

— Нет… нет… Это что еще за штучки? Мне нужны черные! Говорил же я, что сегодня у нас репетиция в костюмах! — заорал он. — Сейчас же снимайте шмотки и марш гримироваться…

— Так ведь нам только… — попытался я разъяснить ему.

Но Шекспир резко оборвал меня:

— Хватит философствовать. Раздевайтесь, и все! Я не могу войти в роль, когда вижу перед собой белые рожи. — Он принялся стаскивать с меня пиджак.

— Так ведь, коллега, — робко сопротивлялся я, — мы только хотели…

Я тут же умолк, потому что Засемпа саданул меня локтем в бок и зашипел:

— Не сопротивляйся, ты его разозлишь, и тогда все пропало.

Пришлось мне отказаться от сопротивления, и вскоре вместе с товарищами я оказался за сценой. Там трое ребят из десятого взяли нас в оборот: раздели до трусов и тщательно вымазали жженой пробкой.

Несколько минут спустя, превращенные в негров, мы снова оказались на сцене.

— Ну вот, это совсем другое дело. — Шекспир с удовлетворением оглядел нас. — А теперь принимайтесь за работу. Начинаем.

Мы беспомощно переглянулись.

— Что вы так на меня вытаращились? — возмутился Шекспир. — Вы помните, что вам следует говорить?

— Коллега… — неуверенно начал Засемпа.

— Какой я тебе «коллега», — обозлился Шекспир, — называй меня «вождь»!

Засемпа жалобно поморщился.

— Не спорь, — шепнул я, — называй его, как он хочет…

— Вождь, — выдавил из себя Засемпа, — мы пришли к вам с небольшой просьбой…

— Это еще что за диалог?! — прервал его Шекспир. — Кто это прислал мне этих бездарей?! Просто руки опускаются.

— Простите, но я… — покраснел Засемпа.

— Что — я?

— Я должен вам кое-что объяснить.

— Понимаю. Ты не выучил роли, — сказал Шекспир. — Хорошенькая история… Ну, ничего не поделаешь, — добавил он устало. — Собственно говоря, я должен был бы вышвырнуть за дверь таких статистов, но мне нравятся ваши рожи… В них что-то есть… Итак, быстренько повторим диалог. Ты должен крикнуть: «Подлый вождь!»… Ну, кричи!

— Подлый вождь, — пробормотал Засемпа.

— Нет… не так… Больше чувства! — объяснял Шекспир. — Помни, что ты дышишь местью, жаждешь крови угнетателей, пылаешь благородным гневом. Повтори-ка!

— Подлый вождь! — завопил в отчаянии Засемпа.

— Так, теперь неплохо. Я сразу понял, что ты сможешь. Сохрани этот тон, но только подкрепи его жестом, подскочи ко мне… с гневом в глазах. Должно же быть у тебя воображение, вот и вообрази, как бы ты себя вел перед лицом убийцы. Повтори.

— Подлый вождь! — заорал Засемпа и, сверкая белками, вцепился в горло Шекспиру.

У несчастного вождя глаза вылезли из орбит, он вырвался и в страхе оттолкнул Засемпу.

— Ты что — взбесился? Эдак и задушить можно! Ты же не дикарь, а борец за свободу.

— Ты сам велел мне переживать, — оправдывался запыхавшийся Засемпа.

— Да, но в игре… а не на самом деле…

— Ну, тогда я не знаю… переживать мне или только представляться?

— Переживай сколько влезет, но душить не смей.

— А как же мне еще переживать?

— Объясните ему. — вздохнул Шекспир и обернулся к остальным неграм, оттирая пот со лба.

— А что, если он и в самом деле именно так переживает? — заступился за Засемпу колдун в рогатой маске.

— Почему ты ему не даешь переживать именно так? — спросил воин с копьем.

— Пусть он так с тобой переживает, — обозлился Шекспир. — А у меня для этого слишком слабая шея!

— Не сбивай его, — повторил колдун. — Он же это великолепно сыграл, честное слово!

— Боже, с кем мне приходится работать! — покорно вздохнул Шекспир. — Ну ладно. Послушай ты, мразь, — обратился он к Засемпе, — тон свой ты сохраняй, только не слишком души, иначе я тебе накостыляю. Поехали дальше. Теперь ты будешь кричать. — И он указал на Пендзелькевича.

— Что я должен кричать?

— Ты крикнешь: «Продал нас колонизаторам!» А вот эта дубина воскликнет: «Но черный народ восстал!» и бросится на меня с копьем, а ты, малыш, — он указал на меня, — спросишь: «Слышишь, бьют тамтамы победы?» После этих слов все вы окружите меня и скажете: «Ты арестован!» Вот и все. Понятно?

Мы смущенно переглянулись.

— Только, ради всех святых, не будьте такими разинями. Экспрессия — это главное, коллеги!

— А что такое экспрессия? — спросил Слабый. — Что-нибудь от экспресса?

Шекспир беспомощно поглядел на товарищей.