Срез. Рассказы

Разговоры стихли. Ожидание придавило соискателей. Наконец с листком в руке вышла доцент Усатова. Острым безжизненным профилем доцент напоминала сушёную рыбу.

– Внимание, – сказала доцент, – те, кого я сейчас назову, зачислены на спецфакультет. Иногородние могут ехать и оформляться в общежитие по адресу метро Спортивная, Усачёва, 62. Завтра в девять – на лекции. Расписание вывесим. Зачитываю.

Пошли имена, фамилии, отчества. Слава особо не вслушивался. Читали вроде бы по алфавиту. Аааев блабла блаблаевич, вававава …ина оовна, дооова …яна ииевна… И вдруг. Сафронова Наталья Алексеевна, Ткачёв Сергей Владимирович…

Эй! Подождите! – закричал кто-то в голове у Славы. – Какая Сафронова? При чём тут Сергей Владимирович? А где я?! Он представил, как едет в метро на Казанский вокзал. Выстаивает очередь за билетом. Затем тащится в рюмочную. Нет, сначала рюмочная, а потом очередь… Не позвонил дядя Гера, сволочь.

– …и Смирнов Вячеслав Николаевич. Поздравляю, – Усатова опустила лист. – У кого есть вопросы, обращайтесь в деканат.

Слава вышел на улицу, закурил. Над головой легонько хрустнуло, будто сломалась ветка. Пространство чуть сдвинулось и встало на место. Началась вторая из трёх его жизней. Самая лучшая.

Зоомагазин

Когда-то я работал в центре города, недалеко от большого зоомагазина, и привык ходить туда в обеденный перерыв – смотреть на зверей. Я люблю зверей, особенно некрупных и меховых: кошек, собачек, зайцев. Морских свинок – не очень. Их пронырливый облик как-то настораживает.

Вскоре со мной начали здороваться продавцы. Затем – клерки из соседних контор, подобные мне любители халявной фауны. Хозяева магазина отличались гуманизмом, то есть качеством, непременным для этого бизнеса. Звери жили в чистых, просторных вольерах, оснащённых всем необходимым для фитнеса, отдыха и развлечений. По магазину свободно перемещалась чета упитанных лопоухих зайцев. Иногда, если вблизи не было детей, они разрешали себя потрогать. B центральной витрине неизменно дрых полосатый котище размером с хорошую собаку. Когда он потягивался или зевал, движение прохожих на улице сбивалось с ритма.

Однажды в магазине появились два белых ангорских кролика. Трогательные, бестелесные создания, гении чистой красоты. Их длинный, тонкий мех светился изнутри. Они были похожи на ангелов. А ещё – на маленьких овечек. Надо сказать, что история эта происходила в Новой Зеландии, где на десять миллионов человек приходится сорок миллионов овец и баранов. От долгих лет такого дисбаланса многие живые существа в этой стране, включая людей, стали малость напоминать баранов. Задумчивость какая-то утвердилась на лицах. Как съязвил Михаил Веллер, «одни бараны пасут других». Со временем даже в своей физиономии я начал замечать подозрительные изменения.

Нет, зря я смеюсь над Зеландией. Всё-таки она дала нам вид на жительство и пособие. На него мы худо-бедно питались и снимали комнату в общежитии Армии Спасения. Соседи, правда, были те ещё. Помню, на первый велфер купили мы свежей рыбы. Положили в коммунальный холодильник. Через полчаса вернулись – рыбы нет. И на кухне её никто не готовил. Либо в комнате зажарили, либо так сожрали, гады. Тогда же мне пришлось на время бросить вредные привычки, что стало главным стимулом в поисках работы.

Нас почти сразу определили на курсы английского языка. Где я с удивлением обнаружил, что половина слов, выученных на инязе, произносится не так. А вторая не употребляется вовсе. Утром мы подолгу бегали трусцой, заодно исследуя окрестности. Многие встречные улыбались нам. Некоторые говорили «morning». Для меня это не было культурным шоком. До Зеландии я около года жил в Мюнхене. Раз толкнул кого-то неслабо в метро, а он говорит «entshuldigung»…

В частных двориках за низкими оградами сидели кошки. Кошки тоже улыбались, но отзывались только на «пус» и никогда на «кис». Даже они знали английский лучше нас. В Зеландии я впервые увидел добродушного, общительного бультерьера. Мы с женой гуляли вдоль океана. Вдруг – бежит навстречу опасная собака с палочкой в зубах. Кладёт её у наших ног и отступает на шаг, виляя тем местом, где должен быть хвост. Мы замерли. Тогда псина двинула трофей чуть ближе и глянула вверх – озадаченно. Наконец жена взяла палочку и бросила в сторону океана. Счастливый бультерьер устремился за ней, забавно подпрыгивая на кривых ногах. «Ты заметил, что он смотрел на нас, как на идиотов?» – спросила жена… В довершение позитива, новое гражданство дало нам возможность узнать, что такое «к одним паспортам – улыбка у рта». Кстати, эта фраза всегда казалась мне косноязычной. Ho – вернёмся к нашим баранам. То есть к ангорским кроликам.