Срез. Рассказы

– В смысле шершавые. Опохмеляться начинали с утра, на перекуре. Две пол-литры на бригаду. Где-то им по сотке выходило на лицо. Луком заедят, курнут – воняют, как циклопы. И блиц-турнир в дурака. Больше секунды думаешь – проиграл.

Помню юмориста одного, Колёк звали. Сидел напротив входной двери. Другим из-за шкафов не видно, кто зашёл в бытовку. Дверь открывается, Колёк: здравствуйте, Виктор Иваныч! Виктор Иваныч – это директор. Ну, мужики шугаются слегка. Водку – под лавку, стакан – в карман. А там свой. От, бляха! Опять развёл, сукин кот.

Дальше – как в притче. Однажды реально явился директор. Такое раз в году бывает. Здравствуйте, Виктор Иваныч! – орёт Колёк. Никому даже не смешно. И входит квадратное пальто в норковой шапке. Все малость зависают, особенно Лёха, напарник Колька. У него как раз доза в руке. Пьёте? – каменеет директор. Лёха сориентировался в момент. Закинул сотку – хоть бы одна морщина дрогнула. И наполняет стакан водой из графина: хотите, Виктор Ивыныч? Я потом на вожатской практике исполнил этот трюк. Дверь не закрыли, а тут начальство с проверкой… В общем, оживлённый коллектив.

– Гоняли тебя работяги?

– Не особо. Молодой – на погрузку, молодой – на конвейер… Выпить не предлагали где-то до зимы. Мы тогда с Кольком и Лёхой накидали по-левому машину обрезков. С прицепом – червонец. Я по возрасту заканчивал в четыре. Ну, беги, молодой, возьмёшь две «Столичных». Только не спались. Перед вахтой сунул бутылки под ремень. Сверху телогрейка – незаметно. Прошёл. И упираюсь в начальницу цеха.

– Слава, ты ещё здесь?

– Да забыл одну вещь…

– Какую вещь? – хвать меня за телогрейку.

Я увернулся. Одна бутылка прыгает в снег. Она её – цоп. А другая скользит по штанине до валенка.

– Кому нёс?

– Никому.

– Ладно, кому нёс, тот сам ко мне придёт.

Захожу в цех.

– Принёс? А где вторая?

– Петровна отняла.

– Как отняла??

И понеслось:

– Ты каким мизинцем деланный?!

– Раззява!

– Что ей насвистел?

– Ничего, – говорю, – мужики, я завтра поставлю…

– Скажи ещё, через месяц!

– Ладно, замяли, – Колёк угомонился первым. – Я схожу к ней. Давай наливай.

На холме из опилок уложили пол-литру минуты за две. Сто семьдесят граммов на брата, как точно заметил поэт. Я столько залпом до того не пил. Да и потом – редко. Колёк ушёл к начальнице, мы с Лёхой закурили. И тут меня, брат, отпустило по-взрослому.

– Ага.

– Что ага? Не то, что ты подумал. Я их не боялся. Досадно просто было за косяк…

Дверь из мутного стекла бесшумно отворилась. Возникла нестарая дама в розовых микки-маусах. Уютные шлёпанцы. Пакеты с мусором. Типичная Эдита Пьеха, – подумалось Славику. – Сейчас затянет с акцентом «На тьебе сашо-олся кли-инам бьелый све-ет».

– Это что ещё такое? – произнесла брезгливо дама. – Только недавно сменили домофон. И опять устроили бордель. Ну-ка, марш отсюда!

– Ошибаетесь, мадам, – грустно улыбнулся Славик, – бордель – это нечто совсем другое. Это такое место, где…

– Где вы, должно быть, начали карьеру, – Фомин знающе подмигнул.

– Не хами бабушке, – Славик укоризненно качнул головой. – Возможно, она там закончила карьеру. Большая разница, не правда ли, мадам? А у нас тут просто… лёгкий завтрак на траве.

– Пикник на обочине.

– Человек в пейзаже.

– Но вскоре он исчезнет без следа…

– Садитесь, мать, прошу, вот в это кресло.

Фомин встал, уступая место на подоконнике. Дама попятилась.

– Какая я тебе мать, алкоголик чёртов?! Сейчас милиция разберётся, кто из нас исчезнет без следа!

И быстро удалилась, не выбросив пакетов. Где-то чвакнула дверь. Остатки трапезы скользнули в люк. За ними с весёлым грохотом погнались бутылки. Бамс-бэмс! Дыдых! Хряпс! Друзья поспешили на волю.

Кончился дождь, он же туман. Изношенное до лохмотьев небо оголило синеву. Повеселели лужи. Воздух наполнился обещаниями. Вдалеке, бренча, появился трамвай.

– Куда? – уточнил Славик.

– Ко мне. Надо закрепить успех. Купим лёгкого пшеничного вина. И на десерт чего-нибудь фруктового.

– Минтая из спинки?

– Во. Заслушаем «Pink Floyd» на виниле. И – к девчонкам.

– Что за девчонки?

Лицо Фомина озарилось снисходительной ухмылкой.

– Вчерашние! Вчерашние, сынок! Я у Ольги адрес взял.

– Далеко?

– Общежитие педа на Антонова-Овсеенко.

– Педа? – Славик ощутил подвох. – Факультет не спросил?

– Филологический. Третий курс.

– У-упс…

– Ага. Но предупредили: о литературе – ни слова!

Фобии

Сергей, мой троюродный брат, – человек отважный. Сейчас объясню. На исходе девяностых он унаследовал папину строительную компанию. Затем расширил бизнес – купил два ресторана и похоронное бюро. Сравнительно небогатым юношей брат полюбил рестораны, особенно где варьете. Посещать их тогда удавалось реже, чем хотелось бы. В смысле не каждый день. Потому, наверное, и купил. Устроил себе коммунизм в отдельно взятых помещениях. Ешь, пей до упаду, танцорки – все твои. И бесплатно.

А ритуальные услуги… Тут, видимо, юмор фаталиста.