Срезающий время

– Григорий Федорович, – тихо произнес я. – Как в военной стратегии есть правило четырех, так и в финансовом мире существует аналогичное. Успешному инвестору необходимы четыре качества. Во-первых, если вы собрались вложиться, то должны испытывать интерес к процессу. В этом отношении финансы ничем не отличаются от настройки фортепьяно или кулинарного дела, где полноценно работать могут лишь влюбленные в свой труд. Если управление капиталом не доставляет удовольствия, результаты будут плачевны. Во-вторых, необходимо владеть не просто умением счета и знать основы арифметики и алгебры, а обладать практическими навыками в области статистики и теории вероятностей на основе работ Гюйгенса, Паскаля и Ферма. В-третьих, необходимо назубок знать финансовую историю: как, в общем, от краха пирамиды Компании Южных морей; так и, в частности, исследуя непосредственно предмет вложений. Но даже если вы обладаете этими качествами, они бесполезны в отсутствие четвертого – внутренней дисциплины, которая заставляет строго придерживаться избранной стратегии, невзирая на войны, потопы, землетрясения или надвигающийся конец света. Однако держаться избранного курса легко в момент прилива. Когда вода спадет, это куда сложнее. Последнее как раз ваш случай, совершенно запущенный и бесперспективный.

– Ничего не понял, – смущенно проговорил Орлов. – Да или нет?

– Конечно, нет! Но можно попробовать кое-что другое. По первому векселю я могу оставить залог в двадцать тысяч, по второму тридцать шесть, а по третьему все сто.

– Но это, – Орлов что-то подсчитал в уме, – всего лишь треть…

– Я не говорю о погашении. Только залог. Возможно, у меня получится, а возможно, и нет. Думаю, вы уже пробовали узнать, а скорее всего даже и получить с этого гражданина деньги, и не преуспели. К тому же есть несколько условий с моей стороны.

– Какие условия?

– Первое. Мне надо обменять около миллиона франков на любую другую валюту.

– Вы же хотели полмиллиона… Ассигнации подойдут?

– Пятьдесят на пятьдесят. Половину серебром или золотом.

– Я доложу, но рассчитывайте лишь на ассигнации.

– Второе. Для завершения истории с векселями мне с товарищами надо отплыть во Францию. Как можно скорее.

– Решаемо, – уверенно произнес Орлов. – Через три дня бригантина «Святой Петр» отправляется в плаванье. Наверно, есть и третье условие?

– Нет. Больше условий нет. Но если вы хотите…

– Довольно.

– Капитан бригантины, – несмотря на протест Орлова, продолжал я, – высадит нас там, где мы укажем, и возьмет на борт то, что я скажу. Перемещение и пребывание на борту будет оплачено.

– Позвольте, вы сказали мы. А кто эти достойные люди?

– Иван Иванович Полушкин должен прибыть в Санкт-Петербург со дня на день. С ним его боевой товарищ Василий Фомич. От нас я и Андрей Петрович со слугой ирландцем, да еще двое – Тимофей и Степан. Это демобилизованные солдаты, денщики штабс-капитана Есиповича.

– Надо бы паспорта на всех. Обождите! Полушкин, это не тот ли поручик, что давеча привез сундук с фальшивыми ассигнациями в Москву?

– Он самый.

– И вы… – хозяин кабинета весело рассмеялся – Я отчего-то так и подумал. Конечно, это не совпадение. Господа, шутки в сторону.

Григорий Федорович внезапно преобразился, и добродушная улыбочка тут же слетела с его губ. Перед нами оказался жесткий и уверенный в себе молодой человек, наделенный харизмой и ясным умом, несомненно, обладающей той самой лицензией с чистым полем, во власти которого было вписать любую фамилию.

– Надеюсь, – произнес он, – вы отдаете себе отчет, что канцелярия не просто так называется особая? А теперь, позвольте вас представить…

На этих словах дубовая панель, оказавшаяся дверью в соседнее помещение, отворилась и в проеме показалась фигура, блеснувшая стеклом очков.

– Воейков, Алексей Васильевич, – представился он. – Без чинов, господа. Время сейчас непозволительная роскошь, посему, Андрей Петрович, останьтесь и побеседуйте с Григорием Федоровичем, а вас, Алексей Николаевич, я попрошу пройти со мной.

Оставшись наедине, Воейков пригласил присесть и сразу взял разговор в свои руки. Я не противился и внимательно его слушал, ровно до того места, когда он стал предлагать свое покровительство. В принципе, больше ничего он предложить и не мог.

– Скажу откровенно, – ответил я, – ваше предложение меня удивляет. Как правило, я привык обходиться собственными силами.

– Вы понимаете, что в этом деле следует соблюдать конфиденциальность, – услышал я слегка скрипучий голос Воейкова, – напряженность между двумя странами такая, что все прежние условности не стоят и выеденного яйца. А так вы будете под крылом. Ну, а в благодарность…

– Да, все вы говорите правильно, и в чем-то я даже соглашусь, но в чем, собственно, моя заинтересованность, если финансовые операции я сделаю без чьей-либо помощи. Весь опыт моей жизни подсказывает, что случись со мной беда по-настоящему, помощи ждать будет не от кого. Если можно, Алексей Васильевич, пусть составят документ, по которому всем инстанциям рекомендуется оказывать нам содействие.