Срезанные цветы

Она привыкла к ранней самостоятельности сына и вела свою собственную довольно насыщенную жизнь. Когда-то Софья Марковна Наполеонова была известной пианисткой. Она объездила почти весь мир с концертами. Потом перешла на преподавательскую работу. Теперь время от времени она давала уроки музыки талантливым девочкам и мальчикам и консультировала на дому студентов и молодых исполнителей.

Шурочка был у нее поздним ребенком. Сначала Софья думала только о музыке и не обращала внимания на кавалеров. Замуж она не торопилась. Ей было за тридцать, когда ее сердце забилось слишком часто при виде молодого и очень серьезного мужчины. Он был одержим наукой так же, как она музыкой. Но то ли рыжие волосы Софьи разожгли пожар в его сердце, то ли обольстили по-лисьи удлиненные желто-коричневые глаза.

Это осталось тайной, однако Роман Наполеонов ходил за Софьей по пятам, посещал все ее концерты и очень скоро сделал предложение. Софья Марковна недолго раздумывала. Через год после свадьбы, к великой радости обоих, родился сын.

Увы, семейное счастье длилось недолго… Молодой ученый погиб в авиакатастрофе.

Замуж Софья Марковна больше не пошла. Всю нерастраченную любовь она перенесла на сына. Конечно, она надеялась, что Шурочка станет великим музыкантом… или в крайнем случае займется наукой. Но увы! Шурочка выбрал юридический и стал следователем. Первое время Софья Марковна безумно страдала от его выбора, но виду не показывала. А потом ничего, привыкла и смирилась с нелегкой профессией единственного сына.

Старинные подруги Софьи Марковны порой сочувственно вздыхали:

– Софи, зачем ты позволила мальчику выбрать такую опасную профессию?..

Но Софья Марковна всегда отвечала:

– Во-первых, Шурочка уже давно не мальчик, а взрослый мужчина, а во-вторых, – горько напоминала она, – наука не представляется опасной профессией, однако мой супруг…

– Да, да, Софочка, ты права, – торопились согласиться подруги.

Больше ее волновало другое… Софье Марковне очень хотелось, чтобы Шура не тянул с женитьбой и как можно скорее подарил ей внуков. Но увы…

Она пробовала знакомить его со своими ученицами. Сын был галантным кавалером. Особенно охотно он соглашался проводить девушку домой, но едва за ней закрывалась дверь, он облегченно переводил дыхание и тут же забывал о ее существовании.

Приехавший утром в воскресенье Шура заявил, что, оказывается, у Полетовой был тайный поклонник и у него нет алиби.

– Кто же это? – спросила Мирослава.

– Ее сосед.

– Сосед?

– Да. Он жил в квартире напротив той, которую снимала Алла.

– С чего ты решил, что этот парень ее тайный поклонник?

– Когда мы опрашивали соседей, об этом поведала одна из соседок. Она утверждала, что Алик не сводил с Аллы глаз, постоянно старался оказать ей услугу.

– Какую именно?

– Ну, сумку поднять на этаж, хотя, например, сообщившей нам об этом пожилой соседке он не стремился особо помочь.

– Так может, ваша свидетельница просто обиделась на него и теперь клевещет?

– Нет, он сам признался, что Полетова ему нравилась.

– Вот как? Ты спросил и он ответил?

– Представь себе.

– И что же у Алика с алиби?

– Он сказал, что плохо чувствовал себя в этот день и пролежал в постели один.

– Он вызывал врача?

– В том-то и дело, что нет.

– А еще соседка сказала, что он очень убивался, когда Алла переехала.

– А что, Полетова сняла другую квартиру?

– Нет, купила, и там идет ремонт.

– Она жила в квартире, где идет ремонт?

– Нет, жила она у жениха, но все вещи перевезла в одну из комнат своей новой квартиры.

– Алик помогал ей перевозить вещи?

– Нет, вещи перевезли грузчики, которых нанял Вадим.

– Молодые собирались жить в квартире, которую купила Алла?

– Нет, они собирались жить у жениха.

– Зачем же она купила квартиру? – спросил Морис.

– Ну, чтобы иметь свое гнездышко на всякий случай…

Мирослава ни на минуту не поверила, что злодеем, убившим Аллу, был сосед – ее тайный воздыхатель Алик, но решила не омрачать Шуриного приподнятого настроения перед поездкой в гости к тете.

Морис с удовольствием пил чай, заваренный тетушкой Викторией. Он взял одну ватрушку с курагой и попробовал ее. Было вкусно. За столом сидели приятные люди: сама тетя, ее молодой муж Игорь, Шура Наполеонов, Мирослава Волгина и он сам.

Виктория тем временем рассказывала о местной эскулапше, которую ненавидели все пациенты. Виктория вступилась за свою старенькую соседку и в результате сцепилась с докторицей. Естественно, она одержала победу, но, по-видимому, ей этого было мало, потому что она на полном серьезе сказала:

– Я ее убью. Это уже решено.

Морис поперхнулся чаем, и Шура заботливо постучал его по спине. Миндаугас же ошарашенно обвел взглядом присутствующих: никто не возмутился заявлением Виктории, все восприняли его как должное.

Мирослава поинтересовалась у тетки:

– Ты уже придумала план убийства?

– Да, – ответила Виктория, – я решила ее утопить.

Морис замер.

– Хотя, – проговорила Виктория задумчиво, – вполне возможно, я придумаю для нее что-то более изуверское.

Морис вскочил из-за стола и, забыв о приличиях, вынесся из комнаты. Ему вслед раздался тихий смех и шушуканье.