Срезанные цветы

– Что значит – тоже? – ехидно поинтересовался брат.

Наполеонов до этого с интересом наблюдавший за схваткой брата и сестры, обеспокоился тем, что еще немного – и они вцепятся друг в друга, поэтому резко произнес:

– Все! Успокойтесь оба и отвечайте на мои вопросы.

– Почему, собственно, вы подозреваете нас? – резко обернулась к нему Ольга Куконина.

– Пока я никого не подозреваю, ведется следствие, опрашиваются все так или иначе связанные с убитой. Маргарита Куконина была вашей матерью, вы ее самые близкие родственники.

– Вот именно, самые близкие! – перебила его Ольга. – А вам не приходило в голову поискать убийцу в другом месте?!

– В каком, например?

– Ясно, как дважды два, что маму убил Артемьев.

– У него не было мотива.

– Как это не было?! – всплеснула руками Ольга Куконина. – Мама же дала Виталику отставку!

Наполеонов заметил, как Ольга метнула предупреждающий взгляд в сторону удивленно смотрящего на нее брата.

– Дала отставку? – переспросил следователь.

– Ну, конечно!

– Тогда почему же она поехала с ним на реку?

– Так она именно там и хотела ему об этом сказать!

– Это меняет дело…

– Вот видите! – проговорила Ольга торжествующе.

– Кто еще знал об этом?

Куконина посмотрела на брата и строго спросила:

– Альберт, тебе мама говорила что-то об этом?

– Ну, она намекала, – озадаченно проблеял братец, и Наполеонов догадался, что он лжет.

– Ольга Гордеевна, а когда именно Маргарита Станиславовна сообщила вам, что разрывает помолвку с Виталием Артемьевым?

– Как раз накануне, она позвонила мне уже поздно вечером и долго плакалась в трубку.

– Вот как…

– А кто еще мог знать о ее решении?

– Думаю, что тетя Клава знала.

– Кто это?

– Клавдия Александровна Решетникова, близкая мамина подруга.

– Ее координаты.

– Да, пожалуйста. – Ольга продиктовала адрес и телефон.

– У вашей матери есть завещание? – спросил напоследок следователь.

– Естественно, есть, – ответил Альберт, не успев поймать предостерегающий взгляд сестры.

– И вам известно его содержание?

– Нет. – На этот раз Ольга опередила с ответом брата.

– И вы не догадываетесь, кто наследник?

– Мы думаем, что мы оба в равных долях, – сухо проговорила Куконина. Брат покивал головой в знак согласия.

– Ну, что ж, не буду больше утомлять вас своим присутствием, – проговорил следователь и покинул квартиру Кукониной.

Он набрал номер телефона Решетниковой, представился и спросил, когда и где они могут поговорить.

– Приезжайте сейчас, – ответил всхлипывающий хрипловатый женский голос. И следователь понял, что Решетникова уже знает об убийстве подруги.

Жила Клавдия Александровна на одной из улиц Старого города в пятиэтажной «сталинке», недалеко от Волги. На двери дома не было ни домофона, ни кодового замка, правда, в подъезде сидела консьержка – старушка лет семидесяти. Поглядев на Наполеонова, она ни о чем его не спросила, только проследила, как он направился к лестнице.

Решетникова жила на третьем этаже, но высокие лестницы создавали впечатление, что поднимаешься, по крайней мере, на пятый этаж. Лифта в подъезде не имелось. Дверь нужной Наполеонову квартиры была деревянной и выкрашенной коричневой краской. Он нажал на звонок, и музыкальная трель нарушила тишину.

На плечах женщины, открывшей ему дверь, лежала пуховая шаль, несмотря на то что было довольно тепло.

– Вы из полиции? – спросила она.

– Следователь Александр Романович Наполеонов, – представился он и развернул перед ней удостоверение.

– Проходите, пожалуйста, – пригласила она уставшим голосом.

Через минуту они уже сидели в гостиной, одну стену которой занимала стенка, у другой стояли диван и два кресла, напротив них – пианино, а при входе возле двери – два цветка в горшках на полу: фикус и розан. На розане красовалось несколько крупных цветков розовато-малинового цвета, темно-зеленые листья фикуса лоснились. Было заметно, что хозяйка заботливо ухаживает за растениями. Наполеонову невольно вспомнился рассказ Мирославы о том, что растения – живые существа, которые способны не только расти, цвести, но и слышать, ощущать и даже испытывать чувства.

Он повернулся к Решетниковой:

– Клавдия Александровна, вы уже знаете, что случилось?

Она молча кивнула.

– Кто сообщил вам?

– Оля.

– Вы разговаривали с ней перед моим приходом?

– Нет, – быстро сказала женщина, – она звонила мне часа два назад.

– А когда вы разговаривали последний раз с Маргаритой Кукониной?

– Вчера.

– В какое время?

– Вечером.

– Она говорила вам, что едет на реку?

– Да, она там часто бывала.

– С Виталием?

– Не только.

– С кем еще?

– С друзьями. Я тоже с ней ездила туда.

– А с детьми она там бывала?

– Давно, когда они еще были маленькие.

– А потом?

– Потом нет.

– Почему?

– Оля и Альберт не любили деревенский воздух.

– Почему?

– Говорили, что там навозом пахнет, – смущенно проговорила Решетникова.

– Я там был сегодня и ничего такого не почувствовал, – проговорил следователь, поймав взгляд свидетельницы.

– Да, конечно, – поспешно проговорила она, – просто, понимаете, Алик и Оля любили отдыхать за границей, в крайнем случае в Сочи. Там комфорт и все такое.

– А Маргарита?