Срезанные цветы

Ольга открыла рот, вероятно, для того, чтобы сказать очередную гадость, но захлопнула его под разъяренным взглядом брата.

– А где сейчас находится Виталий Артемьев? – спросила Мирослава.

– Понятия не имеем! – в один голос рявкнули брат с сестрой.

– Хорошо, спасибо за помощь.

– На здоровье, – не удержавшись, ехидно ответила Куконина.

Ее брат молча проводил детектива до дверей, а вернувшись, набросился на сестру:

– Ты что, последние мозги растеряла?! Хочешь, чтобы нас привлекли за оскорбление работника правоохранительных органов?!

– Она не из полиции, – огрызнулась сестра.

– Они там все одной ниточкой связаны! Кстати, ты и следователю грубила!

– Ничего с ним не станется!

– С ним нет. А с тобой не знаю! Лично я умываю руки.

– Ты не хочешь отомстить этому ублюдку?! – заорала сестра.

– Ничего я уже не хочу. Матери нет. Все, что я хочу, так это получить наследство и жить своей жизнью.

– А я хочу засадить Артемьева пожизненно!

– Тебе же сказали, что у них серия.

– Это все он и подстроил.

– Мозгов для этого Виталику не хватило бы.

– У него может быть сообщник!

– Кто?

– Какая-нибудь молодая баба! Они спланировали убить мать, получить деньги и слинять за границу.

– Какая баба, что ты несешь?! Как он может получить деньги нашей матери?

– Откуда я знаю, – пожала плечами сестра, устав от собственного крика.

Мирослава же размышляла, стоит ли ей встречаться с Артемьевым и где его искать.

– Хотя, – произнесла она вслух, – Шуре-то он точно должен был оставить свои координаты.

Однако через минуту она уже решила, что съездит на то место, где нашли Куконину, а заодно и в деревню заедет. Возможно, что-то знают проживающие там родственники Маргариты Кукониной. Не мешает также услышать их мнение о брате и сестре… Волгина вернулась домой и предложила Миндаугасу поехать с ней. Он с радостью согласился.

Стоял чудесный весенний день, и поездка за город даже по делам доставляла удовольствие. Сначала они доехали до берега реки, отыскали по описанию Наполеонова место преступления и осмотрели его.

– Я не понимаю, – тихо сказал Морис.

– Чего именно? – обернулась к нему Мирослава.

– Здесь даже сейчас прохладно, а ночью и подавно. Зачем было останавливаться здесь?

– У людей разные вкусы. А в палатке в спальном мешке замерзнуть проблематично.

– Возможно. Но я бы не выбрал такой отдых весной. Летом еще можно. Тем более у Кукониной были родственники в деревне.

– Думаешь, в деревне лучше? – улыбнулась Мирослава. – Все удобства, скорее всего, на улице.

– Но хотя бы тепло, – не сдавался Миндаугас.

– Но родственники дальние. Возможно, Маргарите было неудобно их беспокоить.

Морис повел плечами.

– Ладно, не будем спорить. Лучше поедем и посмотрим на этих родственников. Тем более что я хотела поспрашивать в деревне о таинственной художнице…

Они въехали в деревню, и на развилке Мирослава выбрала самую широкую и хорошо заасфальтированную улицу.

– Наверное, это центральная улица, и на ней должен быть магазин, какие-нибудь кафешки и прочие заведения, где собирается народ.

Морис кивнул. Вскоре они действительно увидели спаренное здание, с одной стороны которого висела гордая вывеска «Гастроном», оставшаяся, наверное, еще с советских времен. А на другой стороне красовалось изображение двух баранов, бьющих в барабан под надписью «Кафе “Милый мой барашек”».

– Оригинально, – хмыкнула Мирослава.

– Может, это татарское село? – предположил Морис. – И здесь готовят блюда из баранины?

– Все может быть, но не похоже.

Они выбрались из машины и направились к группе пожилых женщин, что-то горячо обсуждающих. Увидев незнакомых людей, они замолчали и почти одновременно повернули лица к приехавшим.

– Добрый день! – сказала Мирослава.

– Добрый, коли не шутите.

– Подскажите нам, пожалуйста, где находится дом Кукониных.

– Каких Кукониных? У нас их несколько.

– Тех, у которых родственница Маргарита Куконина.

– Вы про ту бизнесменшу, которую на реке убили? – спросила полная старушка в цветастом платье и коричневом платке.

Волгина сказала:

– Да.

– Вам надо вернуться назад до колонки, повернуть налево, там будет улица Ракитская, а на ней зеленый дом, четвертый от начала улицы.

– Большое спасибо!

– А вы из города, что ли? – не утерпела юркая женщина с пучком седых волос на макушке, в серой юбке и в синей вязаной кофте.

– Из города, – не стала отрицать Волгина.

– Небось из полиции, – басом проговорила толстушка лет пятидесяти с небольшим.

Но детективы уже забрались в салон автомобиля и отъехали от принявшихся активно обсуждать их сельчанок.

Зеленый дом на Ракитской они нашли довольно быстро. Его окружал невысокий забор, за которым виднелся огород, на нем теплицы, а дальше несколько яблонь. Звонка на калитке не было, поэтому Мирослава сначала просто постучала. Из будки вылезла здоровая собака, белая с рыжими пятнами, и лениво сказала:

– Гав.

– Ну и охранник, – не удержался Морис.

Собака посмотрела на него и зевнула.

– Дружок, ты не мог бы позвать хозяев? – спросила Мирослава.

Собака повернула голову в сторону Волгиной и не издала ни звука.

– Хозяева! – закричала Мирослава. – Есть кто-нибудь дома?!