— Тяжелая… — бережно взвесила она в руках колюще-режущий головной убор из превосходной оружейной стали. — И острая… до сих пор… Если такую подложить на стул… Кхм… Не удивительно, что при первой возможности цари Костей поспешили перейти на что-нибудь полегче и помягче.
Иванушка опасливо принял корону у нее из рук и с любопытством осмотрел при свете волшебного светильника-восьмерки, подвешенного к пустому подсвечнику на столе у старика.
— Простая… без украшений… рельефов… вставок…надпи…
— Там что-то есть! — поднырнула внезапно под локоть супруга Сенька и, рискуя здоровьем, ткнула пальцем во внутреннюю сторону обода в обход Ивановой ладони. — Там буквы!
— Где?! — вытянули шеи мужчины.
— Так не видно, а если наклонить, то они тень отбрасывают! — Серафима азартно вытянула из несопротивляющихся пальцев Иванушки артефакт и поднесла к свету. — Вот! Дед Голуб, что там написано?
Порывшись в словаре, почесав в лысинке, подергав бороду и помычав что-то под нос, помахивая для вдохновения в воздухе пальцем в опасной близости от переводимого объекта, старик минут через пять, полуприкрыв глаза, торжественно продекламировал:
— «Корона Царства Костей не украшение, но тяжкая ноша достойнейшего. Получи ее с честью и по праву. Носи с умом и не считай за должное. Расстанься по своей воле и свой срок.».
— Царь страны — ее ум, честь и совесть, — с невеселой усмешкой тут же перефразировала надпись Сенька. — Эх, древние костеи… Ваши бы пожелания — да хоть какому-нибудь бы богу в уши.
— Да брось, Сень… — неуверенно повел плечами Иванушка. — Всё еще наладится и будет хорошо… Вот увидишь…
— За что я тебя люблю, Вань, так это за твой непроходимый оптимизм, — грустно ткнулась лбом ему в щеку она.
Восторга, как Серафима и предвидела, среди претендентов на престол их предложение о проведении конкурса не вызвало, но всё равно победило как единственное в своей категории, и жюри из глав гильдий городских ремесленников под председательством лукоморской четы было автоматически сформировано в этот же день.
Торжественное подписание клятвы на специально сооруженном помосте на Базарной площади и оглашение заданий в присутствии народа было назначено на завтра.
Конечно, до этого пришлось долго и терпеливо объяснять претендентам, что это за клятва и зачем она нужна, но через полчаса, когда упорствовать в непонимании было уже неприлично[78]
, бароны и граф пожали плечами: мол, что на это они могут возразить — уже всё возражено, и нехотя одобрили Иванову идею.— Замечательная мысль, царевич… так сказать… на удивление замечательная… не ожидал от тебя… — едва не похлопывая покровительственно Ивана по плечу, дышал ему в самое ухо утренней луковой похлебкой с креветками барон Жермон.
— Я прихожу к выводу, что если все остальные твои идеи такие же остроумные, Иван Лукоморский, то обиженных, сдается мне, у нас не будет, — тонко ухмыляясь, с готовностью соглашался с ним граф Брендель.
— Это надо в Лукоморье родиться, чтобы до такого додуматься! — потрясал в воздухе указательным пальцем, тонким и кривым, как черенок дизайнерской ложки, барон Дрягва.
— А клятва должна быть короткой и емкой, как удар кулаком, — наставительно гундел из зарослей своей бороды барон Карбуран. — И чем короче — тем лучше. Клянусь, мол — и всё. Нечего тут антимонии разводить.
Из-за ажурного чайного столика, оккупированного единолично глыбоподобным «Сугубо научным трудом», из-за сплетенных перед лицом пальцев, с непроницаемым выражением наблюдала за ними Серафима и делала выводы свои.
И самый первый и главный из них: зря они всё-таки ее послушались, и в список состязаний не включили турнир.
Первым пунктом.
Отравленным оружием.
Если бы выбирать из этих четырех кандидатов царя доверили ей, то царство Костей так и осталось бы без монарха.
— Я… то есть, мы все постараемся, чтобы на престол Станы Костей взошел самый достойный, — Иванушка смущался и розовел то ли от похвалы, то ли от чего-то незаметного и еле ощутимого, но выводящего из равновесия, как заноза в подсознании, а вельможи всё благодушно-лицемерно улыбались, кланялись и расточали наивному простаку-иностранцу замысловато-ядовитые комплименты.
Издевательски-вежливо попрощавшись с лукоморцами, настороженно раскланявшись с конкурентами и не глядя продефилировав мимо Спиридона и Кондрата — почетного караула у дверей — стадо баронов и их придворных помпезно прошествовало в коридор.
Граф Брендель, лилейно улыбнувшись Ивану и его супруге, тоже собирался последовать за земляками, как вдруг взгляд его остановился на картине, повешенной Находкой у входа.
— Ах, какая прелесть!.. — восхищенно всплеснул он мягкими наманикюренными ручками. — «Девочка со свеклой»!.. Маркиза Волчина Дормидон!.. Мальчиком я был знаком с ее внучкой… Вся была в бабулю.
— Такая же красивая? — галантно уточнил Иван.
— Нет, так же любила свеклу, — хихикнул граф. — Древний род, но прервавшийся, к сожалению. Ну-ка, а там у нас что? О-о!.. Не может быть!..