Срывая покровы с квир политики. Взгляд со стороны лесбийского феминизма

Никакое равенство для женщин невозможно в политической системе, созданной для преимущества мужчин. Одна арена, в которой женщины не могут достичь «равенства», например, это парламентская система. Тес Кингхам, британская бывшая депутатка от партии лейбористов, описала свое отчаяние в безжалостном и недоступном мужском британском парламенте, где депутаты из двух партий «соревновались в длине члена». (Кингхам 2001) Депутаты оппозиционеры, говорит она, проводили дни и ночи «бесконечно тряся пахом в издевательствах над министрами лейбористами – ничего не достигая» и парламент был просто школьным клубом дебатов для мальчиков. Только драматическая трансформация может создать политическое окружение, в котором женщины смогут быть «равными». Однако, для геев, которые возможно уже участвуют в политике и во всех эшелонах власти, проблема может быть просто в том, что они не могут быть комфортно «открытыми». Для геев, равенство с гетеро мужчинами в программе аффирмаций возможно, когда предубеждение, мешающее «открытости», будет преодолено. Для женщин проблема совсем другая.

Это агрессивная маскулиность, которая формирует институты мужского господства, такие как парламент. Как указывает Джермен Грир, «Маскулиность это система. Это комплекс выученного поведения и тонко закодированных взаимодействий, которые формируют объединенную ткань корпоративного общества.» (Грир 1999: 294) Когда женщины пытаются войти в эти «мужские иерархии», они составляют «чужую ткань, в постоянной опасности спровоцировать реакцию воспаления и отторжения.» (стр. 294) Формирование корпоративного мира маскулиностью означает, что стремления к равенству в этой сфере жестоки к женщинам, требуя от них «копировать поведение, которое они считают совершенно чуждым и неприятным.» (стр. 309) Мужчинам нравится маскулиный мир, который они построили для себя, и если бы им не нравилось то, что они вежливо называют «атмосферой соревнования» - санкционированные жестокости корпоративной жизни – такое поведение никогда бы не было институционализированным и женщины сейчас бы не боролись с ним. (стр. 309)

Грир описывает поведение мужчин в гетеросексуальном мейнстриме как поведение, уместное для геев садомазохистов в секс клубах.

«Всякий раз, как мужчины собираются вместе, в коридоре возле бассейна, в ресторане, вы можете видеть подлиз, ждущих доминирующих мужчин, изучающих их реакции, оценивающих, когда уступить и когда противостоять. Всегда будет один мужчина, который может заткнуть другого одним взглядом; большинство уступят. И будут младшие мужчины, которые стремятся влиться, ведя себя подобострастно и угождая доминантному самцу. Присутствие женщин в таких группах отвлекает мужчин от их работы – если они заметят их присутствие, и они обычно их не замечают.» (стр. 293)

Из такого знания ясно, почему геи желают защитить мужских персонажей в своих секс клубах. Женщины просто разрушат динамику, или решат, что это очень смешно.

Теоретикессы изучения мужчин указывали, что агрессивная соревновательная маскулиность, которая структурирует мужские институты и политические и экономические системы не только исключает женщин, но и имеет печальные последствия в области неравенства и военных действий. Энди Меткалф пишет о том, как агрессивная маскулиность конструирует экономику через понятия, что «на рынке выживет только сильнейший, и необходим большой индустриальный сектор.» (Меткалф 1985: 11) Майкл Кимел объясняет, что «Американская агрессия и насилие соответствуют этой обязательной маскулиности, социально сконструированной гендерной идентичности, которая проявляется одновременно в личном поведении и в международной и местной политике.» (Кимел 1987: 237)

Гейская секс культура продолжает в точности коды мужского доминирования в гетеро мире. Гейские секс клубы, и в особенности СМ клубы и вечеринки, организованы в соответствии с маскулиной, агрессивной иерархией. Это очень откровенная версия маскулиности, которая представляет угрозу для женщин и мужчин по всему миру, в войне, экономически и сексуально. Меткалф продолжает объяснять, что мужская сексуальность не «частное дело», но «наполняет публичную жизнь». Он утверждает, что «альтернатива начинается с признания нашей нужды в изменениях.» (Меткалф 1985: 14)

Равенство в системах, построенных на агрессивной маскулиности, не доступно для женщин, если только они не стремятся стать более мужиковатыми, что сделали садомазохистки как Пат Калифия. Но когда эти женщины становятся старше, соревнования в мужественности недостаточно, и они должны заниматься самоповреждением в попытке стать мужчиной. Эта форма «равенства» не представляет никакого будущего для женщин, решивших остаться в женском теле. В то время как геи могут стремиться к вливанию как равные в публичный мир мужского доминирования – на самом деле, возможно они уже там – это едва ли разумное ожидание для лесбиянок, потому что лесбиянки это женщины.