Срывая покровы с квир политики. Взгляд со стороны лесбийского феминизма

«Так многое со сменой пола было про поиск увеличения тела. Я имею в виду, мне действительно нужно быть большим мужчиной. Все мужчины, которым я подражала, были бодибилдерами и спортсменами. Они казались мне богами и великими животными в своих больших и красивых телах. Я завидовала им. Я хочу быть как они. Они выглядят такими непобедимыми и мужественными. (стр. 85)

Она говорит, что с ростом мускулов, «иметь рост 5 футов 3 дюйма не чувствуется таким маленьким ростом.» (стр. 85) Ее сомнение о том, что она не будет чувствовать себя в безопасности, предполагает, что она имеет некоторый опыт женской уязвимости перед мужским насилием.

Биографические факты, предоставленные другими женщинами в сборнике показывают, что они также хотят мужской власти. Шадоу Мортон, например, лесбиянка, которая была геем мужчиной в последние три года. (стр. 81) Она чувствует власть, когда круизит на улице в образе мужчины: «Секс стал гораздо веселее для меня сейчас. Когда я делаю круизинг на улице, я чувствую себя хищницей и что я полностью контролирую ситуацию.» (стр. 81) Джеффри Шефловитц объясняет, что как еврейка она испытывала некоторые ограничения, потому что она была девочкой.

«Я никогда не хотела идти в еврейскую школу, до тех пор пока не могла прийти в синагогу и чтобы ко мне обращались как к мужчине. Для меня, Бар Мицва была утверждением моего наследия и того, кто я есть сейчас. Традиционно, молодой мужчина говорит: «Сегодня я стал мужчиной.» Я всегда чувствовала, что это будет прекрасным опытом для меня.» (стр. 34)

Джудит Халберстам цитирует женщину, которая ведет семинары по трансвестизму, когда женщины входят в образ мужественного гея временно. Она говорит, что причины для трансвестизма лежат в желании испытать мужскую власть и привилегии. (Халберстам 1998а: 252) Для некоторых FTM гейская маскулиность считалась высшей формой маскулиности. Одна из информаторок Холи Девор говорит о том, что она нашла в круизинге в публичных туалетах:

«Это очень образовательно. Во-первых, это как интенсивная связь между мужчинами. Потому что это наивысшая мужественность (быть геем). Они больше мужчины, чем другие, потому что они полностью гомоэротичны. Насколько больше маскулиным ты можешь стать? Они даже не заинтересованы в женщинах. Им нужны только мужчины. Это невероятно. Мне нравится это. И, конечно, это рискованно и это настоящее приключение.» (Девор 1999: 50)

Это помогает объяснить, почему большее число FTM, которые хотят отвергнуть свою женственность насколько это возможно, решают, что они «геи мужчины».

Для многих лесбиянок, занятия садомазохизмом предшествуют транссексуальности. (Дью 1998) Многие известные лесбиянки, которые сделали переход, занимались садомазохизмом, и связь заключается в практике диссоциации от тела и разрушении телесных границ в СМ. MTF Сьюзан Страйкер, говоря о своей транссексуальности, объясняет, что СМ предложил эффективную замену транссексуальности, когда он не мог добраться к «транссексуальным технологиям». СМ создал диссоциативные отношения с его телом, что сделало возможным для него «достичь состояния, когда его тело стало нестабильным как кусок желатина, обернутый в резинки, и он понял, что он злой фем топ.» (Страйкер 1998: 149)

Другое объяснение решения сменить пол - это старение. Некоторые буч лесбиянки, например, говорят о нетерпимости к менопаузе. Одна из интервьюируемых Девор говорит, что она ненавидит старение, потому что она стала больше похожей на женщину: «нет будущего в жизни очень маскулиной лесбиянки. Это было прекрасно пять лет назад. Я старею, и это заметно. Раньше мне было лучше. Я выглядела молодо. Я была больше похожа на мужчину.» (Девор 1999: 330) Корпоративная вице-президентка объясняет, что она также выглядела как мальчик в молодости и не может представить свою старость в женском теле: «Я пытаюсь представить себя в 55 лет женщиной, и там ничего нет. Один раз я пыталась представить себя 55-летним мужчиной, и я удивилась, когда увидела кого-то, мужчину с сильными плечами и седыми волосами, опрятной бородой, приятным лицом. Это была я. Время вырасти.» (стр. 341)

Одна FTM, которую опрашивала Девор, говорила, что критический момент решения наступил, когда ей предложили женские гормоны для лечения симптомов менопаузы. Пат Калифия, СМ активистка, говорит то же самое: «Я расстроилась в офисе моего врача и начала плакать. Я поняла, что просто не смогу делать это. Я не могу принимать эстроген целенаправленно.» (Цитируется по Хаукер 2000) Хивер Финдлай объясняет, что старение было катализатором в случае одной из её двух любовниц, которые стали FTM. Сью, которая стала Джоном, сказала что «он всегда был мужчиной в своей голове, он мог с этим справиться, когда был молодым и лесбиянкой, но не мог вынести превращение в старую женщину.» (Финдлай 1998: 144) Пожилые женщины в сексистских обществах имеют такую низкую ценность, что становятся невидимыми. Для лесбиянок, которые уже раздражены своим подчиненным женским положением, старение стало последней каплей.