СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Однако позитивный задел реформ уже в конце 1950-х гг. стал гаситься непродуманными, противоречивыми, а то и вовсе волюнтаристскими реформами Хрущева. Положительный реформатор Хрущев эволюционировал в сторону отрицательного реформатора. Аграрные преобразования в конце 1950-х — начале 1960-х гг., инициированные Хрущевым, в целом имели негативный характер.

Большие положительные результаты, полученные в сельском хозяйстве в 1954–1958 гг. способствовали постановке нереалистических задач. 22 мая 1957 года в Ленинграде Хрущев выдвинул лозунг «Догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла на душу населения». Об этом он говорил и на XXI съезде КПСС (1959 г.). Решение этой задачи должно было подтвердить преимущества социализма над капитализмом. «Это будет нашим большим завоеванием, — говорил Хрущев, — ведь сейчас США действуют на психику людей всего западного мира своим объемом производства. Отсталые в экономическом отношении страны просто трепещут и даже не помышляют о том, что они могут сравниться с Америкой. А вот Советский Союз, народы в прошлом отсталой России, взявшие власть в свои руки, построили хозяйство на социалистических основах… и получили возможность поставить вполне реальную задачу — догнать и превзойти США по уровню производства на душу населения»[839].

Французский историк Николя Верт считает выступление Хрущева в Ленинграде началом волюнтаристской политики «броска вперед…»[840].

Нужно заметить, что психологически в этом вопросе Хрущев был не одинок. В Советском Союзе слишком велико было желание встать вровень с США по многим показателям уровня жизни. Поэтому миллионы советских людей восприняли этот лозунг с воодушевлением.

Однако парадокс заключался в том, что аграрная политика, проводившаяся Хрущевым после провозглашения этого лозунга, не приближала к цели, а, наоборот, отдаляла от нее. Хотя, если бы курс сентябрьского 1953 года Пленума был продолжен дальше, то этот лозунг не был бы столь фантастическим.

Теперь же, на первых порах, поставленную задачу пытались решить путем забоя скота и приписок. В 1959 года удалось увеличить производство мяса на 301 тысячу тонн, а в 1960 году на 1007 тысяч тонн. Это был хороший успех. В некоторых областях Ростовской, Курской, Кировской, Смоленской и др. планы по заготовке мяса перевыполнялись в 2–2,5 раза, а в Рязанской области в 1959 году план перевыполнили в 3,8 раза. Первый секретарь Рязанского обкома КПСС А. Н. Ларионов стал Героем Социалистического Труда.

Каким же образом в течение одного 1959 года во многих областях в два-два с половиной раза увеличились заготовки мяса?

Ответ во многом кроется в постановлении Бюро ЦК по РСФСР от 20 августа 1958 года «О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городских и рабочих поселках». Это постановление могло коснуться 12,5 млн семей, проживающих в городах и поселках городского типа. Они имели свои огороды[841].

Вскоре очередь дошла и до колхозников. На декабрьском 1959 года Пленуме был сделан совершенно неправильный вывод о том, что «личное подсобное хозяйство постепенно утрачивает свое значение», поскольку колхозникам будто бы выгоднее получать продукты из колхоза.

Эти два решения имели огромные негативные экономические и социальные последствия. Частников вынуждали продавать колхозам и совхозам скот. Но у последних не было для такого количества поголовья ни ферм, ни кормовой базы, чтобы сохранить его на будущее. Это привело к тому, что в течение нескольких месяцев было забито несколько миллионов голов крупного рогатого скота, благодаря чему во многих областях и перевыполнили план по сдаче мяса государству. Жители огромного количества районных центров, небольших областных городов, многочисленных поселков городского типа оставшись без огородов, коров, поросят и т. д. вынуждены были теперь приобретать мясные, молочные и другие продовольственные товары в магазинах, став серьезной «нагрузкой» для государства. Хрущевские решения ликвидировали источники самообеспечения миллионов людей, не имея, как скоро выяснится, экономических возможностей заменить их. «Отняв скот, государство оказалось, — пишет Р. Г. Пихоя, — в положении унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла»[842].