СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

В будущем отношения между Горбачевым и Андроповым становятся не только хорошими, но и доверительными. «Потом мы еще не раз встречались, — пишет Горбачев, — раза два отдыхали в одно и то же время: он — в особняке санатория „Красные камни“, а я в самом санатории. Вместе с семьями совершали прогулки в окрестностях Кисловодска, выезжали в горы. Иногда задерживались допоздна, сидели у костра, жарили шашлыки. Андропов, как и я, не был склонен к шумным застольям „по-кулаковски“. Прекрасная южная ночь, тишина, костер и разговор по душам»[1396].

Рой Медведев, изучавший биографию Андропова, пришел к выводу, что «ему не просто нравился молодой ставропольский лидер — в середине 70-х годов. Председатель КГБ был просто увлечен Горбачевым и не раз говорил о нем с восхищением тем людям, с которыми у него были добрые и доверительные отношения»[1397]. В частности, в беседе с начальником одного из управлений КГБ генералом Кеворковым Андропов признал, что вряд ли кого-либо из нынешних государственных и партийных деятелей можно отнести к разряду талантливых руководителей, способных решать стоящие перед страной трудности. «Однако он тут же спохватился, — писал Кеворков в своих мемуарах, — …и принялся себя убеждать в том, что грядет лучшее будущее. Подросла целая плеяда молодых коммунистов, понимающих необходимость внесения корректив в нашу жизнь. Уже сформировался где-то в глубине лидер, способный взять на себя тяжелейшую ношу перестройки самого главного для нас — запущенного сельского хозяйства. Надо в первую очередь накормить народ.

Еще задолго до этого разговора мне довелось неоднократно слышать рассказы очевидцев о том, что Андропова во время его осенних отпусков, которые он проводил на водах в районе Железноводска, постоянно опекал секретарь Ставропольского краевого комитета партии. Их часто видели прогуливавшимися вместе по аллеям санатория.

Я знал, что Андропов не стал бы тратить напрасно время, даже отведенное для прогулок, на человека, на которого он не возлагал каких-либо надежд. Поэтому, когда он заговорил о сформировавшемся лидере „из глубинки“, я невольно вспомнил о ставропольском секретаре и насторожился.

— Это настоящий самородок, — продолжал Андропов, — великолепный организатор, прекрасно знает сельское хозяйство, долгое время трудился в поле, а оттуда перешел на партийную работу. Убежденный, последовательный и смелый коммунист! Одним словом, то, что сейчас необходимо: партийный организатор от земли»[1398].

Разговор с Кеворковым происходил в 1977 году и в том же году Андропов назвал имя Горбачева в одной из бесед с Георгием Арбатовым. «Андропов был первым, — писал позднее Арбатов, — кто оценил такого незаурядного политического деятеля, как М. С. Горбачев. Знаю это достоверно — впервые эту фамилию я услышал именно от Андропова в 1977 году, весной. Даже помню, поскольку начался разговор с обсуждения итогов визита С. Вэнса, (Государственный секретарь США — М. П.) потом перешел на болезнь Брежнева. И я здесь довольно резко сказал, что идем мы к большим неприятностям, так как, судя по всему, на подходе слабые, да и по политическим взглядам часто вызывающие сомнения кадры. Андропова это разозлило (может быть, потому, что он в глубине души сам с такой оценкой был согласен), и он начал резко возражать: „…ты, мол, вот говоришь, а ведь людей сам не знаешь, просто готов все на свете критиковать. Слышал ли ты, например, такую фамилию — Горбачев?“ — отвечаю: „Нет“. — „Ну, вот видишь. А подросли ведь люди совершенно новые, с которыми действительно можно связать надежды на будущее“. Не помню, чем тогда закончился разговор, но во второй раз я фамилию Горбачева услышал от Юрия Владимировича летом 1978 года, вскоре после смерти Ф. Д. Кулакова, бывшего секретаря ЦК, отвечавшего за сельского хозяйство»[1399].

Свидетельства современников говорят о том, что Андропов был одним из тех членов Политбюро, кто реально протежировал Горбачеву.