СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Для многоопытных, искушенных членов Политбюро тут же стало ясно — Генеральный секретарь намерен лично руководить внешней политикой страны. Ему не нужны были на этом посту упрямый Громыко и карьерные дипломаты, связанные с традициями и условностями МИДа. Дипломаты должны выполнять указания Генерального секретаря. Горбачев располагал к этому времени небольшим, но вполне удачным опытом внешнеполитической деятельности, а Шеварднадзе отводилась роль послушного, безотказного исполнителя его воли[1928].

Необходимо заметить, что, подбирая кандидатуру нового министра, Горбачев совершенно не советовался с дипломатами, работниками министерства иностранных дел страны. Об этом свидетельствует откровенное признание Г. М. Корниенко, первого заместителя министра иностранных дел СССР. «На ком именно он (Горбачев — М. П.) остановит свой выбор, — это до последней минуты было не ясно и то, что его избранником стал Э. А. Шеварднадзе, действительно оказалось неожиданным»[1929].

«Даже для нас аппаратчиков, — пишет А. С. Черняев, это был гром среди ясного неба»[1930].

Какими же мотивами руководствовался Генеральный секретарь, останавливая свой выбор на Шеварднадзе, человеке, не имевшем никакого отношения к дипломатии? Горбачев в своих мемуарах «Жизнь и реформы» объясняет так: «После апрельского (1985 г.) Пленума… было важным произвести замену министра иностранных дел. И я не видел иного варианта, как выдвижение Громыко на пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР… Почему надо было менять министра иностранных дел? Предстояло реформировать внешнюю политику… Крутой поворот в этой сфере был невозможен без обновления во внешнеполитическом ведомстве. Для Громыко такая задача была уже не по силам… В итоге я остановил свой выбор на Шеварднадзе… Со временем между нами сложились доверительные отношения, позволяющие обо всем говорить откровенно. Я имел возможность убедиться, что по многим ключевым проблемам политики, в том числе и международным, у нас общий подход»[1931].

Один из известных советских дипломатов В. М. Фалин, анализируя этот вопрос, заметил: «Горбачев вкусил пряностей международных дел, уловил, что на этой стезе зреет обильный урожай, решил, что при нем внешняя политика Советского Союза будет иной… Это будет его внешняя политика, ориентированная на его видение перспектив… Новая политика требовала нового исполнителя — своего министра иностранных дел… Требовался новичок. Из него легче получится нужный дипломат»[1932].

В конце июня Генсек позвонил Шеварднадзе в Тбилиси. «Мы окончательно определились и предлагаем тебе пост министра иностранных дел. Завтра утром ждем тебя в Москве»[1933]. Нужно отметить, что и для самого Шеварднадзе подобное предложение было полной неожиданностью. В своих мемуарах он пишет об этом вполне откровенно. «Сказать, что был удивлен, — ничего не сказать. Не раз, говоря разным людям, что была самая большая неожиданность в моей жизни, я, наверное, не выражал этими словами и тысячной доли охвативших меня в те мгновения чувств»[1934].

В телефонном разговоре с Горбачевым Шеварднадзе поинтересовался отношением к его назначению на эту должность действующего министра иностранных дел. «Громыко поддерживает твою кандидатуру», — ответил он.

1 июля 1985 года состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором Шеварднадзе был рекомендован министром иностранных дел и переведен из кандидатов в члены Политбюро, а на следующий день сессия Верховного Совета СССР, избравшая А. А. Громыко председателем Президиума Верховного Совета СССР, единогласно утвердила Шеварднадзе в должности министра иностранных дел СССР.

Громыко, ставший номинальным главой государства, пытался и дальше курировать МИД, но теперь уже из Кремля, но «Генсек, — как отмечает советник Горбачева А. С. Грачев, — недвусмысленно поставил „ограничители“»[1935]. Сам Горбачев также подчеркивает: «Громыко рассчитывал сохранить за собой монопольное влияние на сферу внешней политики. Но уже скоро убедился, что это для меня неприемлемо»[1936]. С этого времени, то есть уже в начале перестройки, Громыко перестает оказывать какое-либо влияние на внешнюю политику Советского Союза.

Известие о назначении Шеварднадзе для всего дипломатического ведомства стало шоком. Эта новость была встречена «как гром среди ясного неба»[1937], — пишет известный дипломат О. А. Гриневский.