СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

«Обвальная чистка была произведена Шеварднадзе в министерстве иностранных дел. Новые назначения (послов СССР — М. П.) были произведены в Вашингтоне, Лондоне, Бонне и многих других западных столицах. Приход Шеварднадзе в МИД был расценен как усиление партийного контроля над советской дипломатией. На практике это означало введение прямого контроля над дипломатией со стороны Горбачева. Что означало в сознании этих двух людей „улучшить работу“? А вот что. Только за первый год своего пребывания министром, Шеварднадзе заменил 35 послов… Шеварднадзе опасался, что Горбачев опомнится и вместо него сделает министром Добрынина (посол СССР в США в 1962–1986 гг., а на XXVII съезде избран секретарем ЦК КПСС по вопросам международной политики — М. П.). Шеварднадзе постоянно интриговал против этого сильного дипломата, недостаточно, однако, искушенного в аппаратных подсидках. Именно Шеварднадзе добился освобождения Добрынина с поста секретаря ЦК КПСС всего после одного года работы на этом посту»[1942].

С горечью и беспокойством смотрел на эти кадровые изменения в МИДе его бывший руководитель Андрей Андреевич Громыко. «В МИДе Шеварднадзе устроил настоящую экзекуцию профессиональным кадрам только потому, что многие дипломаты не пели ему „аллилуйя“, сохранили достоинство и не лакействовали… Ему достался знающий профессиональный корпус дипломатов, а он ведет себя как в отделении милиции» [1943].

Вместе с тем, по свидетельству некоторых бывших дипломатов, новый министр иностранных дел учился быстро, на лету схватывая и премудрости дипломатических процедур и информацию.

В частности, Г. М. Корниенко отмечал, что и «технику дипломатии новый министр освоил довольно быстро. Что, однако, к сожалению, и в последствии стало более характерными для Шеварднадзе, недооценка им настоящего профессионализма в дипломатии, игнорирование дипломатических знаний и опыта, если только они не служили его представлению о целесообразности или нецелесообразности какого — то действия в данный момент»[1944].

Оценивая Громыко и Шеварднадзе как дипломатов, обычно обращают внимание на одну важную деталь. Громыко, который знал английский язык, и полвека провел на дипломатической службе, никогда не пользовался синхронным переводом, предпочитая иметь запас времени, чтобы отреагировать. Шеварднадзе, не знавший иностранных языков, — как пишет B. А. Кузьмин, — с первого дня работы в качестве министра иностранных дел, признавал только синхронный перевод. Видимо внутренняя интуиция позволяла ему компенсировать потерю информации при переводе. А тратить лишнее время было не в его правилах[1945].

Назначение Шеварднадзе главой внешнеполитического ведомства в действительности означало переход к новой внешней политике. Между ним и Горбачевым существовало полное понимание, какую политику нужно проводить. Он станет убежденным сторонником «нового политического мышления» Горбачева и последовательным его проводником. «Вскоре, — вспоминает известный советский дипломат А. Ф. Добрынин, — тандем Горбачев — Шеварднадзе стал фактически полностью определять внешнеполитический курс страны, постепенно оттесняя на задний план весь остальной состав Политбюро, коллективное мнение которого уже не очень спрашивали»[1946].

В США была замечена смена руководства внешнеполитического ведомства. Уже первые оценки были благоприятными. После первой встречи между Дж. Шульцем и Э. А. Шеварднадзе, состоявшейся в июле 1985 года в Финляндии, американский Госсекретарь заметил о новом советском министре: «…он хоть и был жестким, но менее враждебным и более представительным, нежели Громыко»[1947]. Как писал позднее американский посол в СССР Дж. Мэтлок, «Шеварднадзе принялся лепить советскую дипломатическую структуру по своему собственному, а не Громыко, образу»[1948].

2. Визит во Францию. Начало нового диалога с Западной Европой