СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Д. Ф. Устинов и В. М. Чебриков докладывали Ю. В. Андропову: «Оценка фактических данных, полученных при анализе показательной регистрирующей аппаратуры самолета и линии поведения администрации США после того, как самолет был сбит, подтверждает, что мы имели дело с тщательно организованной спецслужбами США крупномасштабной политической провокацией, которая преследовала двоякую цель. Во-первых, вторжением самолета-нарушителя в воздушное пространство СССР создать благоприятную обстановку для сбора разведывательных данных о нашей системе ПВО на Дальнем Востоке… Во-вторых, ими предусматривалось, если этот полет будет нами пресечен, использовать этот факт, чтобы опорочить Советский Союз…»[516].

В конце 1990 — начале 1993 года Россия передала в ИКАО (международная ассоциация гражданской авиации) практически все материалы и документы по делу о гибели «Боинга», в том числе копии всех записей из «черных ящиков», а также копии всех переговоров между командными пунктами на Дальнем Востоке в ночь с 31 августа на 1 сентября. На основании этих материалов ИКАО специально объявил о снятии с Советского Союза всех обвинений, выдвигаемых рейгановской администрацией. Было заявлено, что СССР больше не обвиняется в том, что его ПВО и ВВС сознательно сбили пассажирский самолет, совершив тем самым варварский акт. В документе ИКАО, в частности, указано: «3.12. Летный экипаж КАЛ-007 не выполнил надлежащих навигационных процедур, которые обеспечивают выдерживание воздушным судном заданной линии пути в течение всего полета… 3.32. Командование ПВО СССР сделало вывод, что КАЛ-007 является разведывательным воздушным судном РС-135 США перед тем, как оно отдало приказ о его уничтожении»[517]. Заметим также, что американская сторона не предоставила ИКАО необходимых документов, затребованных ею.

Такова, правда, о трагедии над Японским морем. Скажи о ней своевременно, Советский Союз вышел бы из нее с минимальными потерями, его международный престиж сильно бы не пострадал. Одновременно в руках Соединенных Штатов было бы меньше козырей для развертывания антисоветской пропаганды.

3. Снижение конфронтации между СССР и США. 1984 г. — начало 1985 г

Несмотря на то, что период с сентября по декабрь 1983 года характеризовался исключительно опасным периодом во взаимоотношениях между двумя сверхдержавами, но, тем не менее, существовало понимание того, что они не должны допустить возникновения ядерной войны между собой. В позиции Рейгана в начале 1984 года стал просматриваться отход от воинственно примитивного антисоветизма. В частности, в интервью журналу «Тайм», данном им в конце 1983 года, Рейган на вопрос, считает ли он по-прежнему уместной свою фразу: «СССР является средоточием зла», — решительно ответил: «Нет. Я не стал бы больше говорить подобных вещей»[518].

Переход Рейгана к менее агрессивной политике в отношении Советского Союза объяснялся, главным образом, важными изменениями, которые происходили в США. Он решил баллотироваться на второй президентский срок, и стал предпринимать попытки утвердиться в глазах американцев в роли «миротворца». Это требовало от него более взвешенного курса в отношении своего геополитического противника.

Умеренное окружение президента понимало, что грубая безальтернативная конфронтация с Советским Союзом на выборах в 1984 году не принесет успеха. Госсекретарь Джордж Шульц, советники президента Роберт Макфарлейн, Джек Мэтлок и некоторые другие члены команды Рейгана не разделяли экстремистских взглядов директора ЦРУ Уильяма Кейси и министра обороны Каспара Уайнбергера. Умеренные в администрации, включая экспертов по СССР, считали, что Соединенным Штатам не следует оспаривать законность советского строя, равно как и добиться над ним военного преимущества, а также оказывать давление на советскую систему с целью ее развала[519].