Стая

Это так, Шон красив. Всю прошлую неделю он баловал меня своей преданностью. Его поцелуи длились дольше, взгляды сулили продолжение. С тех пор, как Шон обратно отвоевал место рядом со мной и начал беспощадно ослаблять заново укрепившиеся позиции моего сердца, я постоянно витала в облаках. Мы ни одной ночи не проводим порознь, и отныне я даже не удосуживаюсь докладывать Роману, куда направляюсь. Чаще всего ночую я в доме Шона. Доминик, как обычно, само очарование, и лишь раз я попыталась установить между нами мир. Он постоянно запирается в комнате, где до позднего вечера гремит музыка. Предприняв попытку снять напряжение между нами, я приготовила домашнее мороженое и принесла к нему в комнату, где нашла расхаживающим перед своим компьютером, если его можно так назвать. Это скорее космическая станция, оснащенная тремя огромными мониторами и двумя клавиатурами. Я поставила на стол свое угощение, а он в благодарность просто-напросто захлопнул дверь перед моим носом. Когда я спросила у Шона, над чем работает Доминик, он быстро сменил тему, и я оставила его в покое, ни на шаг не приблизившись к разгадке, что собой представляет загадочный Доминик Кинг.

Как бывалая тихоня, я долгие годы просто вела наблюдения за людьми – за кем-то подглядывала активнее, чем за остальными. Все пыталась понять, что вынуждает их нервничать. И хотя сейчас я намереваюсь перестать быть интровертом, но прежние привычки трудно изменить. Все мое внимание сосредоточено на Доминике.

Самый главный вопрос – почему выпускник Массачусетского технологического института работает в гараже вместо того, чтобы найти работу, которая переведет его в более высокую категорию налогоплательщиков? Разумеется, Доминик получил диплом в одном из лучших колледжей не для того, чтобы до конца своих лет менять тормоза и выхлопные трубы.

Но я держу эти вопросы при себе. Во-первых, потому что это не мое дело. Во-вторых, потому что Доминик – мудак и до сих пор при каждом удобном случае ко мне цепляется. Однако я умело даю сдачи. С тех пор, как мы объявили небольшое перемирие, наши перепалки стали более шутливыми.

Несмотря на интерес к Доминику, в остальном все мое внимание в свободное от работы время направлено на Шона. После того дня в бассейне я не раз чувствовала себя виноватой за попытку отгородиться от Шона, хоть и получила извинение, которое вроде как заслужила. Но что-то меня сдерживает. Может, я на взводе из-за усталости от рутины. Думаю, это все из-за того, что отчасти мне не верится, что Шон настоящий. Самое смешное то, что даже моя циничная сторона не хочет оказаться правой, потому что она тоже в него влюбляется.

Летние ночи проходили бодро и живо. Иногда мы ходим к Эдди, чтобы покидать дротики в дартс, или играем в бильярд с ребятами в гараже, или просто катаемся по округе, и я пытаюсь отточить навыки вождения за рулем его игрушечной машинки в натуральную величину.

Сегодня мы решили отказаться от всех наших новых правил поведения ради встречи один на один. Миновав несколько незапертых ворот, я подъезжаю к большому амбару и, припарковавшись, вижу дожидающегося меня Шона. Не могу сдержать восторга, когда он смотрит на меня с понимающей улыбкой, а потом сминает ботинком сигарету.

– Привет, детка. – Он притягивает меня к себе и страстно целует. Я встаю на цыпочки и отвечаю на его поцелуй.

Заглядываю ему за спину и вижу несколько рядов яблонь и их раскидистые ветки, полные зрелых плодов. В Трипл-Фоллс примерно дюжина ферм, и местные на полном серьезе гордятся своими яблоками. Ежегодно в начале осени на площади Трипл-Фоллс проводят яблочный фестиваль, который большинство горожан считает самым выдающимся событием. Включая Мелинду, которая утверждает, что его грех пропускать.

– Что мы тут делаем?

– Полуночный пикник. – Шон отворачивается, чтобы взять стоящий на капоте провиант. Он протягивает мне знакомое одеяло, а сам берет остальное: фонарь на батарейках и целлофановые мешки. Шон ведет нас по дорожке мимо деревьев. Картина кажется живописной, особенно при свете его походного фонарика – вдали на фоне ночного неба вырисовываются горы.

– Как ты пробрался сюда?

– Это место принадлежит родителям моего приятеля. Но на сегодня здесь все наше.

– С ума сойти. – Я оглядываюсь, идя за ним через деревья. Когда мы отходим от наших машин так, что отсюда их невозможно увидеть, Шон останавливается.

– Яблоки хороши, но настоящая вкуснятина здесь. – Он показывает на мешок.

Я замечаю крышку контейнера, на которой написано «The Pitt Stop».

– Из ресторана твоих родителей?

– Да. Еда почти холодная, но все равно вкусная. Давай тут остановимся.

Я кидаю одеяло на землю и начинаю его расправлять.

– Отведу тебя туда в следующий выходной.

– Обещаешь?

Шон подносит фонарь к своему лицу.

– Слово скаута.

Я закатываю глаза.

– Ты никогда не был в скаутах.

Он смеется.

– Почему ты так думаешь?

– Может, из-за твоего пунктика насчет авторитетов. Так и вижу, как ты споришь со своим вожатым о правилах и принципах и отказываешься им подчиняться, поскольку они придуманы самодовольными подонками.