Стая

Она подплыла, и Лонги окружили ее. По их глазам она видела, как сильно изменилась сама. Но в их приветствии явно различалась любовь, они тянулись к ней, и к Читу позади, и вообще ко всем афалинам. Лонги смешались с афалинами и стали ласкать их, понимая без слов, как сильно они страдают. Афалины удивились, когда поняли, что этот маленький народ охраняют огромные молодые гринды, дождавшиеся сигнала, прежде чем расслабиться. И вот наконец все – и лонги, и афалины, и гринды – объединились в одно целое и дали волю чувствам, даря друг другу силы и утешение.

Эа никогда не видела черных дельфинов и теперь находила их странными, удивительными и огромными. Она с таким облегчением говорила на диалекте Лонги, но вставляла и слова из языка афалин, чтобы те тоже понимали, о чем идет речь и что произошло недавно в океане. Родной воды Лонги больше не было, крики морских демонов разрывали океан на части, убивали без разбора гринд, горбатых китов и дельфинов. Там, где когда-то была открытая вода, появились сети, несущие смерть, на морском дне образовались большие трещины. Смерть была повсюду, океан либо был полон беженцев, либо ужасающе пуст.

Афалины молчали. Они мечтали найти себе новое убежище, возможно – где-нибудь недалеко от Лонги, где они смогут жить в гармонии и достатке. Но весь океан порвали в клочья, и все они остались без крова.

Теперь Лонги наконец дали выход всем своим страхам и стыду. Пока они не услышали отзвуки далеких вращений и падений, они пребывали в унынии, потому что даже не успели протанцевать Исход, слишком опасно. Но теперь Эа сделала это за них, она сохранила веру в жизнь, в океан.

– Такая сильная и красивая Эа, – говорили они ей. – Ты всегда была самой лучшей, ты и твоя мать.

Моя мать… Эа не могла больше говорить.

– Твоя мать присоединилась к океану. Она любит тебя. – И Эа знала, что это правда.

Чит словно не замечал объединения, в центре которого оказался. Он задумчиво смотрел вдаль. Он даже встал на хвост, пытаясь разглядеть что-то вдалеке. Эа увидела его порванный спинной плавник. Он уже начал подживать, а шрам выглядел, как светящаяся буква V в центре.

– Владыка Чит, – обратился к нему один из молодых самцов, и Эа узнала своего похитителя. В битве он потерял глаз, пытаясь раздвинуть линию лодок. Следовало признать, он оказался одним из лучших бойцов и спас много жизней. Теперь он отдавал честь Читу, и это было правильно. – Что нам делать?

Но Чит не успел ответить. Дельфины заметались, когда гринды указали в бескрайние просторы, издав слитный крик. Афалины и Лонги съежились, только Чит выплыл перед строем гринд. И тогда все услышали.

С просторов донесся громкий гулкий зов горбатого кита, того самого, которого Эа слышала еще в детстве, одинокого странника, чья песня так огорчала взрослых, – только теперь он был не один. Голоса многих китов пели его песню; она гремела и грохотала через сотни миль океана, такая же грубая и поразительная, как прежде, – но гринды радостно подхватили ее, хотя их голоса звучали напряженно и немного надломленно.

Далеко за горизонтом старый Полосатик посылал свою песню через бескрайние просторы, приказывая всем, кто мог его слышать, идти немедля, идти в убежище, сейчас, пока не поздно.

– Идите немедля, мой народ…

Последовала пауза. А затем раздался слитный хор разноплеменных китов, примкнувших к Полосатику, – и тех тропических холостяков, которые хотя и не сразу, но все же поняли его песню и отправились искать автора, и крошечного кита неизвестного вида, которого они приняли в стадо, и вообще всех сирот и лишенцев самых разных видов – все подхватили песню горбача, и теперь она разносилась по бескрайним просторам.

– Святилище для всех, Святилище здесь. – И кит затянул новую строфу, описывая течения, и весь переход, время, и расстояние, место солнца, ибо он научился вести свой народ. Песня Полосатика гремела по всему мировому океану. Ее слышали все, передавали друг другу, и она путешествовала по огромному кругу, в ней менялись диалекты и ритмы, но смысл оставался неизменным. Старые песни говорили о смерти, новую песню петь было непросто, но она говорила о жизни.

Кит не мог слышать ни отрывистых голосов черных дельфинов, ни еле слышных криков своих маленьких родственников-китообразных, например остатков стаи афалин и народа Лонги. Но и они слышали его, все беспорядочно разбросанные по океану, израненные толпы беженцев, которые встречали на своем пути самых разных морских обитателей, никого не гнушаясь, стараясь накормить и поддержать всех, чем и где только могли.

Эа, Чит и все, кто остался, прошли по океану сотни миль. Безопасность одного была безопасностью всех. У них не было другой еды, кроме той, что попадалась по дороге. Останавливаться опасно, поэтому они шли без передышки, они пели друг другу песни, рассказывали истории о любви, воспевали мужество.