Стая

Напротив нас загорается экран огромного плазменного телевизора. По центру появляется непроницаемое лицо Уоллеса. Он спокойно ждет, пока мы придем в себя от шока.

— Где они?! — рявкаю я. — Где Вал и Терри?!

— Не кричи, у тебя будет шанс все исправить, — спокойно говорит Джон. — Пришло время доказать, что люди стали твоей стаей. Ты и сам практически превратился в человека, тринадцатый, это похвально.

— Что ты с ними сделал? — Я стискиваю кулаки и дышу на счет.

— Пока еще ничего. — Уоллес пожимает плечами. — Однако я решил помочь тебе, тринадцатый. Сейчас тебе придется продемонстрировать, насколько ты духовно развит. Ты знаешь, что такое мораль?

— К черту тебя! Где они?!

— Мораль, тринадцатый, это то, что отличает людей от низших существ, — надменно продолжает ученый. — А теперь приступим к эксперименту. Ответь себе на вопрос, кто ты? Человек или чудовище?

— Что ты…

Экран разделяется надвое. Слева мы видим маленькую фигурку Терри, привязанную к стулу в каком-то подвале со слабым освещением. Мальчик сонно крутит головой, не понимая, что происходит.

— Терри! — кричит Эстер и зажимает рот рукой. — Бруно, мы должны его вытащить!

— Не торопись. — Уоллес говорит откуда-то из-за кадра. — Мораль всегда предполагает выбор. Поэтому…

На правой части экрана тоже появляется изображение. К каменной, поросшей мхом стене прикована Рихтенгоф. На шею и руки накинуты цепи с огромными серебряными зазубринами, под которыми выступает кровь. Зорко оглядываясь по сторонам, она тоже пытается понять, где оказалась. Зажмурившись, склоняется и шипит от боли и ярости.

— Ты ублюдок, Уоллес, — выдыхаю я, теряя равновесие.

— Нет, тринадцатый, я добрее, чем ты думаешь. Я даже дам тебе возможность поговорить с твоей стаей. Хочешь?

Динамики хрипят, и Вал резко поворачивается на звук. В полумраке ее глаза обнаруживают камеру и микрофон.

— Джон! — сдавленно зовет она. — Это ты?!

— Вал! — Ору так, что связки в горле болезненно дребезжат. — Ты меня слышишь?!

— Бруно!

Изображение Джона Уоллеса снова появляется в маленьком окошке в правом верхнем углу экрана.

— Ну, а теперь можно продиктовать вам условия высокоморальной дилеммы. — Он качает головой. — У тебя, тринадцатый, есть всего десять минут, чтобы спасти кого-то одного. Классика жанра.

— Мы разделимся, — горячо шепчу я Эстер на ухо.

— Нет, тринадцатый, я буду соблюдать условия эксперимента внимательнее, чем мой дедушка, — холодно говорит Уоллес. — На наручниках пленников стоит голосовой замок, который отреагирует только на твой тембр. Твои крики по телефону помогли мне сделать код, спасибо.

По позвоночнику бежит неприятный холод. Мысли, как автокары на полной скорости, врезаются в гигантскую стену тупика.

— Моральный выбор зависит только от тебя, тринадцатый. — Джон с любопытством смотрит на нас сквозь экран. — Я хочу посмотреть, кем ты стал за все эти годы. Может быть, ты меня удивишь. Вдруг мой дед ошибался насчет вас…

— Что случится со вторым? — спрашиваю я.

— Взрыв и много-много пламени, — спокойно отвечает он. — Ни одному, ни второму этого не пережить, ты сам это прекрасно знаешь. Тем интересней становится мой эксперимент. Рихтенгоф разрушила мою семью и разрешила мне разрушить вашу.

Внизу экрана загораются красные цифры обратного отсчета. Эстер качает головой, не готовая поверить в происходящее. Я тоже чувствую, как земля медленно уходит из-под ног.

— Какого черта вы встали?! — рявкает Вал. Она дергается вперед, и шипы впиваются глубже в кожу, по белым ключицам струятся потеки крови. — Терри нужна ваша помощь!

Мальчик, услышавший собственное имя, сонно поднимает голову и испуганно дергается на месте, чувствуя, что связан.

— Где я? — Он вертится по сторонам. — Что происходит?

— Терри, ты слышишь меня? — Вал старается сохранять спокойствие.

— Да. — Голос мальчика дрожит. — Мисс, Рихтенгоф, где я?

Вал собирается что-то ответить, но неудачно поводит плечом, и один из обручей крепко впивается в ее руку, заставляя вскрикнуть.

— Нет времени, послушай меня внимательно. — Я подскакиваю к экрану и стараюсь, чтобы голос не дрожал. — Солнышко, ты должен внятно объяснить, что находится вокруг тебя. Чем пахнет, какое там освещение, что ты видишь перед собой.

Терри быстро кивает и оглядывается вокруг себя.

— Тут мало света, — тихо отвечает он. — Пахнет чем-то сладким и противным.

Вампир смотрит прямо в камеру, и ее звериные зрачки отсвечивают.

— Вижу череп на стене, — бормочу я, стараясь не смотреть на бордовые капли, катившиеся по груди Вал. Сейчас нельзя терять самообладание.

— Музей? — предполагает Эстер

Стараюсь подавить в себе панику и соображать трезво. В какой музей Уоллес мог притащить ребенка и зачем ему это делать?

— Конечно! — Я с силой ударяю себя ладонью по лбу. — Это твой кабинет в клинике! А этот проклятый череп я припер тебе на Рождество, помнишь?

— Прямо над моим рабочим местом находится детское отделение… — Рихтенгоф стонет и запрокидывает голову, кровь отсвечивает на белоснежной шее. — Погибнет не только Терри. Еще сотня ничего не подозревающих детей.

— Что нам делать? — Вопрос Эстер, скорее, риторический.