Стая

Осторожно укрыв ее одеялом, выключаю телевизор и тихо покидаю номер. Ничего страшного, что кровать занята. Все равно мне хотелось посидеть напротив камина в помещении на первом этаже.

Гостиница пустует, хозяйка тоже отправилась спать, однако в камине еще теплится пламя. Усевшись напротив, подбрасываю еще полешек и с удовольствием потягиваю затекшую шею. Когда пламя небольшое, оно кажется таким уютным.

Моя главная мечта

1

К завтраку Байрон почему-то не спустился. Может быть, ему требовалось хорошенько выспаться. Но, на мой скромный взгляд, дело было в другом.

— Свадьба?! — переспрашивает Эстер. — Оливия выходит замуж?!

— У меня что-то с дикцией? — Вал замолкает, когда официантка, остановившаяся возле нашего столика, начинает выставлять чашки кофе и тарелки с вафлями. Видно, что ее эта свадьба раздражает куда больше, чем всех остальных.

Девушка качает головой.

— Разве это не здорово? — Терри подвигает к себе вафли и щедро поливает их шоколадным сиропом. — Оливия мне как сестра. В ближайшем будущем могу стать дядей.

— Серьезно? — усмехается Эстер. — Ешь давай, дядя.

— Ты-то откуда об этом узнал? — Вампир откидывается на спинку стула. — Подслушивал наш вчерашний разговор с Байроном?

— Так я же открывал вчера письмо. — Мальчишка набивает рот едой. — Оливия написала дядюшке о том, что они с Джейсоном женятся. Вот так.

Я невесело тыкаю вилкой в свою вафлю. Сначала мы будем обмусоливать торжество, потом выбирать свадебный подарок, потом искать костюмы и платья. Надеюсь, что разговоры о первенце начнутся еще нескоро. Хотя малой уже заикнулся, что готов стать дядей.

— Сразу скажу, что мне ехать совсем не хочется. — Вал пожимает плечами. — Я все еще не окончательно оправилась от отравления.

— И все равно поедете? — спрашивает Терри. — Зачем?

— А я могу вас бросить, малыш?

Мальчик обескуражено моргает. Я продолжаю превращать свою вафлю в подобие дуршлага.

— Почему они женятся именно сейчас? — недоумевает Эстер. — За нами гонится псих Уоллес, а мы собираемся ехать в имение Байрона, чтобы как следует напиться за здоровье молодых?

— Полностью согласна. — Вал хмурится. — Однако они решили, что в это неспокойное время самое время объединить свои сердца в одно…

— Большое вонючее гнездо, — мрачно заканчиваю я и поднимаюсь со стула.

— Ты куда? — спрашивает Рихтенгоф.

— Пойду, пройдусь.

Эстер тоже отталкивает свой стул.

— Я с тобой!

Молча киваю, и мы покидаем кафе. Вал провожает меня встревоженным взглядом, но я не оглядываюсь и не подаю никаких признаков того, что все в порядке. Пихнув стеклянные двери, выхожу в фойе и, минуя маленький холл, наконец, выхожу на улицу.

— Все в порядке? — спрашивает Эстер.

— В полном, — сухо отвечаю я. — Зачем ты пошла со мной?

— Мне уйти?

— Нет, просто… — Замолкаю и нервно покусываю губу. — Я могу заразить тебя своим плохим настроением.

— У меня иммунитет. — Она улыбается и ласково треплет меня по плечу. — Итак, куда мы направимся?

Целый день мы блуждали по приморскому городку. Время здесь будто бы остановилось. Кипевшие жизнью улицы напоминали мне те далекие ревущие двадцатые годы, когда бары пахли бурбоном, в пригороды приезжала молодежь, а музыка по-настоящему брала за душу.

Эстер много рассказывала мне про свою семью. Оказывается, она совсем не знала родителей и провела какое-то время в детском доме. Новая семья приняла ее так радушно и тепло, что девушка начала сомневаться в том, что кровное родство может что-то значить. Она вскользь упомянула о страшной аварии, унесшей жизнь ее родных. Эстер выжила лишь чудом, отделавшись лишь шрамом на плече. Терри же повезло больше всех — он заболел и остался дома с няней. Лишь простуда спасла ребенка от неминуемой гибели.

Я слушал ее и чувствовал, как становится легче. Оказывается, не только я в отчуждении рос без родителей. Девушка спрашивала меня об отношениях с Оливией, и мне пришлось поведать о том, что я давно к ней ничего не чувствую. Но зависть оборотней — штука сложная. Так и не отошел с того Рождества.

Хоть бы моя хандра не перекинулась на Вал. До сих пор не знаю, что значил этот наш поцелуй. Больше мы эту тему не поднимали.

Мы не замечаем, как мимо проносится целый день. Обгорев на солнце и устав от дневного пекла, забегаем в бар, чтобы взять с собой бутылку хорошего вина. Когда Эстер заметнула в море большой камень, я внезапно вспомнил, какой вкусный алкоголь продается в «Веселом Роджере». Связи никакой, логики тоже, просто у меня свои ассоциации.

— Где ты их нашла?

В комнате совсем темно, я сижу перед камином и недоуменно наблюдаю за тем, как Эстер тихонько крадется ко мне, сжимая в руке два хрустальных бокала.

— Позаимствовала с полки, — отвечает она.

— А их вообще можно трогать?

— Я не в курсе. — Она подставляет бокалы, и я наливаю в них вино. — Мы ведь туристы. Если что — у меня есть чем за них расплатиться.

— Хорошо, — я улыбаюсь и забираю у нее один бокал. — Тогда за нас?

— За нас.